Позавтракав, подошел к окну. На улице – туман, сквозь который с трудом пробиваются солнечные лучи. Похоже, подумал он, и этот октябрьский день будет погожим. Стелющийся по земле туман? Так к десяти часам и в помине не будет. Покидая гостиничный номер, надел-таки утепленную куртку. Уральская погода капризна и измениться (уж он-то знает) может в любую минуту.
Куда держит путь Фомин? Прямо по курсу, намеченному им еще вчера. Он – свободен от формальных обязательств перед кем-либо (великое его, как частного детектива, преимущество), однако идет-таки в городское УВД, чтобы представиться тамошнему начальству, любому, которое окажется на месте. Вреда, как он считает, никакого, а польза, при случае, возможна. Он – не гордый. К тому же тешит (сидит в нем глубоко внутри) себя надеждой, что-нибудь разнюхать по части дела, которым занимается. Да и… Если вдруг попадет в историю, то для оперативников УВД не будет новостью его нахождение в Ирбите. Так сказать, какая-никакая, но страховка.
Он медленно идет по улице… Да, кстати, что за улица? Осмотревшись, не нашел ни одного указателя. И некого спросить – ни одного прохожего. Ага, вот: пожилая женщина толкает впереди себя коляску. Он останавливает.
– Извините, можно спросить?
– А о чем? – вопросом на вопрос откликнулась женщина, поправляя на голове теплый платок.
– Что за улица, по которой я иду?
– Командировочный?
– Верно.
Женщина, слегка покачивая коляску, сказала:
– Улица Ленина.
– А не знаете, как называлась до революции семнадцатого года?
– Знаю. Это была улица Торговая.
– Так и подумал, но не был уверен.
– Легко догадаться, – женщина усмехнулась, – слева и справа еще те дома, дореволюционные, купеческие. Посмотрите, какая архитектура, – не дома, а игрушки. Умели тогда строить… Не коробки однотипные, как сейчас… Стоят по двести-триста лет. И еще простоят, если заботиться о них. Что сегодня строят? Кирпич, еще не положенный в стену, крошится… Тяп-ляп, короче… А вам что надо? Что ищете?
– Городское управление полиции.
– А-а-а… Это на Володарского, а раньше – улица Веселая… Наверное, по причине того, что питейных заведений было много… Веселую переименовали в Володарского, хотя, я читала, что он, как и все революционеры, вовсе был невеселым человеком, а лютым по отношению к своим классовым врагам, невинной кровушки попил изрядно.