Громко заскрежетали тормоза и поезд начал останавливаться. Даша поспешно завязала семена обратно в платок.
– Полина! – раздался тревожный оклик матери.
– Приходи ко мне посидеть, – уходя, пригласила Дашу Полина.
– Я не могу, родители не пустят. Они говорят, я слишком слаба стала. Я даже несколько раз в обморок падала.
– Ну, тогда не вставай, я к тебе сама приду, – пообещала Полина.
Поезд остановился на небольшой станции, но дверь в теплушку оставалась закрытой. Никого не выпускали, никого нового не подсаживали.
– Я смотрю, ты себе спутницу нашла. Это хорошо, – Анастасия Сергеевна порылась в сумке и достала головку чеснока. Она разломила его и раздала своим детям, – вот, чеснок микробы убивает и здоровье даёт. Это последнее из запасов, которые мы с собой смогли прихватить.
Полина положила дольку чеснока на язык и медленно стала её жевать, словно это была сладкая конфета. Острый аромат ударил ей в ноздри. В этот момент дверь в теплушку открылась, вошли два молодых конвоира и начали раздавать пайки. Полина с опаской посмотрела на винтовки, висевшие у них за спиной.
– Сто грамм хлеба на семью и картофель в мундирах, – объявил один из них.
– Сто грамм хлеба на семью, да что же это! – воскликнула Анастасия Сергеевна.
– Да ты радуйся, мамаша, в вашем-то положении. По всей стране голод. Люди мрут, как мухи, – обернулся он в её сторону. Заметив рядом с ней Ольгу, конвоир ехидно прищурился.
– Какая, мамаша, у тебя дочь красавица! Ей-то, может, и сахарку прибавим.
Ольга отвернулась лицом к стене.
Димка сжал кулаки. Анастасия Сергеевна заслонила собой старшую дочь, молча взяв Димку за руку. Продолжая ехидно посмеиваться, конвоир завершил раздачу пайка по вагону.
Анастасия Сергеевна разломила хлеб на три части.
– Мама, а тебе? – заметила Полина.
– Ничего, ничего. Я картошечку съем, – погладила она Полину по голове.
Полина зажала в руке еще тёплую картофелину и стала есть её прямо с кожурой. Подмороженный картофель был сладковат на вкус и приятно наполнил её пустой желудок.