– Как ты смел, ничтожный голодранец, состязаться с царскими сыновьями? – воскликнул багровый от гнева Деифоб, занося меч над головой неизвестного красавца.
– О Зевс, спаси меня! – воскликнул Парис, закрывая руками голову.
– Умри, презренный пастух! – прохрипел Деифоб.
Он уже приготовился размозжить мечом в куски кудрявую голову Париса, как вдруг в наступившей тишине раздался испуганный Катин крик.
– Не смей убивать перед алтарем!
Меч Деифоба повис в воздухе. Все взоры устремились на царскую дочь.
– В чем дело, Кассандра? Ты не больна? – спросил брат, по-прежнему держа меч над головой Париса.
– Это не голодранец, Деифоб, и не простолюдин. Он такой же царской крови, как и мы. Эта наш старший брат.
Поднятый меч Деифоба начал медленно клониться к мраморному полу, а троянцы в храме, издав изумленный гул, в страшном смущении отступили назад.
– Сын нашелся! – неожиданно вскрикнула мать и первой кинулась с раскрытыми объятиями.
После этого в храме все пришло в движение. Вслед за матерью Париса горячо обнял отец. Наконец и сам Деифоб, вложив меч в ножны, протянул руку своему старшему брату. А откуда-то взявшийся Гектор, обнял пастуха за плечи и вывел из храма вон.
– Стойте! – крикнула Кассандра. – Париса надо изгнать из города. Ему предначертано погубить Трою!
Только в этом радостном шуме никто не услышал вещих слов царской дочери. Париса под восторженный крик толпы и радостный плач родителей повели во дворец. Кассандре ничего не оставалось, как упасть лицом на алтарь и горько разрыдаться.
Храм опустел. В нем стало тихо и безжизненно, словно в гробнице. Ощущая лбом холодный мрамор, Кассандра думала о том, что сейчас взывать родителей к рассудку не имеет ни малейшего смысла. Завтра, когда все успокоится и уляжется, она напомнит отцу о древнем пророчестве.
Неожиданно на голову жрицы легла чья-то горячая ладонь. Кассандра вздрогнула и открыла глаза. Перед ней стоял Аполлон.
– Если бы ты пошла со мной, то никто бы не остановил твоего младшего брата, – произнес Аполлон. – Деифоб отрубил бы Париса голову и, тем самым, спас бы священную Трою.
– Но прогневил бы Зевса, – ответила Кассандра. – Завтра я расскажу троянцам правду о Парисе, и они прогонят его.
– Тебе никто не поверит, – грустно улыбнулся Аполлон.