«Где-то здесь, в середине, на букву „Л“. Да. Вот… Напротив отца и матери – прочерки. Лебедева Стефания Станиславовна, я расскажу тебе всё, как есть. Видимо, время пришло…»
Это было восемь лет назад. Ворвался в кабинет директора Станислав Афанасьевич, водитель детского дома. Таким испуганным никто его раньше не видел. С порога, не поздоровавшись, выпалил:
– Там это… Ребёнок у нас!
Судя по интонации, Изольда Тихоновна поняла: случилось что-то из ряда вон выходящее. Чтобы утихомирить эмоции, которые в подобных случаях не помощники, ответила как можно спокойнее:
– Станислав Афанасьевич, у нас шестьдесят семь детей. О ком из них идёт речь?
– Ребёнок, говорю, у двери! Грудной ещё. Я хлеб привёз, иду с лотком, а он…
– Ладно. Показывай!
– Ну, что, коллеги, поздравляю с прибавлением в семействе! – открыла экстренную планёрку директор детского дома.
Весь свободный персонал учреждения окружил маленький свёрток, лежащий на директорском столе.
– Что мы имеем? – продолжала Изольда Тихоновна. – Мы знаем главное – это девочка! Что ещё?
– А ещё надо заявить в милицию! – со знанием дела предложила Елена Степановна, молоденькая медсестра. Она только-только погружается в профессиональную деятельность и знакомится с ЭТОЙ стороной детства – закрытой от многих. Вернее, многими специально не открываемой. Потому что если откроешь – придётся взять ответственность. А так, можно ограничиться сетованиями: «При живых родителях? Как такое возможно в XX веке?».
Заблуждаются, конечно. Открываешь или избегаешь, всё равно берёшь ответственность.
– Милицию – это само собой. Кстати, Елена Степановна, на первый взгляд, возраст девочки?
– Крошка совсем. Новорождённая, – сделала заключение молодой специалист. На её щеках выступил румянец – волнение от причастности к важному событию. Возможно, именно от её решения в документах этого маленького человечка появится дата рождения.
– Вы совершенно правы, – согласилась Изольда Тихоновна. – Новорождённая. Мамочки, решившиеся на такое, возле себя детей долго не держат. Чтобы не привыкать. Поэтому день-два погоду не сделают.
Взглянув на перекидной календарь, объявила значащуюся на нём дату:
– Тринадцатое июля тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Так и запишем. Теперь имя! Какие варианты?
Кажется, участники консилиума только и ждали этого вопроса. В воздух полетели имена: