Тебе досталась заря навсегда,
Что солнце опережает.
Тебе досталась с неба звезда,
Что ярче луны блистает».
Им, а заодно и автомобилю свадебного кортежа преграждали дорогу девушки из селения невесты, они улыбаясь и разводя руками пропели в ответ:
«Не сокол горный послал за тобой,
А толстомордый кобель и рябой.
То не заря в ночных небесах,
А необученный конь в камышах,
Мечется, как шальной.
Пыль на дороге вздымая до туч
Краями шальвар неловких,
Словно мухи с навозных куч,
Пришли за тобой золовки».
Спев, девушки нарочито стали серьёзными кто уперев руки в боки, а кто скрестив их на груди. Тогда представительницы рода жениха, доставая из мешочков конфеты и мелкие монеты, стали осыпать ими своих «соперниц». Те, улыбаясь расступились, раздались хлопки выстрелов и под ускоряющуюся музыку, играемую местными музыкантами, свадебный поезд двинулся в путь. Моторы автомобилей натужно ревели преодолевая ухабистую дорогу вверх по каменисто-горному серпантину, а из открытых окон машин теперь раздавалась другая мелодия, хрипя из динамиков магнитофонов. Периодически то тут, то там, высовывалась рука с оружием, стреляя в воздух и вторя выстрелам дудели длинными гудками автомобильные клаксоны. На одной из кочек машина, где находилась Мадина подскочила и жёстко ударилась днищем о что-то твёрдое. От неожиданности невеста стараясь не оборачиваться вцепилась руками в сиденье и закусив губу, на секунду закрыла глаза.
А когда открыла их, она к своему удивлению поняла, что автомобиль управляемый Тимуром, притормозил у какого-то невысокого кирпичного дома. Судя по всему это был уже не город, а пригород, где кругом прятались за заборами разношёрстные коттеджи и особняки. Кряхтя Фатима вылезла из машины и потянула за собой, за руку Мадину. Та удивлённо глядя на неё и всё ещё стараясь не оборачиваться, присоединилась к своей провожатой. Все трое дружно направились по узкой тропе к кованой калитке которая при их приближении скрипнув, как по волшебству, распахнулась сама. Очутившись за забором и наблюдая возле дома сидящих на ковриках, беззвучно молящихся людей, Мадина догадалась что они приехали в молельный дом. Правда ранее она здесь никогда не бывала и прежние намазы проходили в большой, светлой, городской мечети.
Пройдя по двору и огибая строение, путники оказались перед дверью из-за которой слышались похожие на пчелиное жужжание, читаемые на распев молитвы. Не доходя до двери, Тимур отошёл в сторону, одел на макушку круглую шапочку и начал расстилать перед собой принесённый им разноцветный коврик. Снимая обувь Мадина ещё раз кинула взгляд на Тимура, заметив торчащий у него из кармана тот самый, хорошо знакомый ей платок с окантовкой. Эта невинная деталь снова успокоила невесту и стараясь не выдавать своих чувств, она вошла в дом.