На отлогих крыльях его крыши разрастались, словно тонкие детские руки, берёзовые стволики.
Я поразился этому обстоятельству, и поддался своему первоначальному порыву, врождённому любопытству, стремлению примерять на себя различные жизненные ситуации, это уже вросло в мой характер, и именно поэтому я тихо прокрался сквозь ветви кустарника к углу здания. Не знаю, чего я опасался, никого, кто мог бы породить эту опасность вокруг не наблюдалось, но я ступал нетвёрдо, размеренно, словно во сне.
Дверь, словно угрюмый старый и ворчливый портье, заскрипело и заухало, но поддалось, и я поразился, почему я не услышал этих звуков в первый раз, когда в дверь вошла девушка.
Белые, некогда, перила винтажных лестниц посерели, а местами и пожелтели. Штукатурка на потолке местами покрылась тёмными мокрыми пятнами, вдалеке словно из пасти беззубого зверя, проглядывал затуманенный свет.
Никого не было видно, только шаги слышались издалека, уже где-то вверху, на балюстраде второго этажа.
Я не рискнул заходить далеко в своём любопытстве, лишь пробрался за тёмный бетонный угол, где вероятно раньше находилась комнатка горничной. Под ногами хрустела галька, перемежающаяся с отщепившейся штукатуркой, я затих, и решил подождать, пока дама с мальчонкой вернётся.
Между тем между окон проскочила едва уловимая глазу тень. Я старался сосредоточится на ней, но уловил только быстрое движение.
В конце концов вышла дама, одна, без ребёнка. Она торопливо и, казалось в полной прострации, подобрав полы своего платья, застучала каблучками по лестнице.
Выбежав на площадку перед лестницей, чуть было не споткнулась, и тут тёмная огромная рука потянулась к ней из тёмного угла за лестницей. Она отпрянула, но быстро спохватилась, прижала свою белую сумочку к груди и попятилась в сторону двери.
Я понимал, что это либо какое-то ужасное совпадение, ну в самом деле, не может же быть, чтобы именно в тот момент, когда я, волею Морфея оказался в этом заброшенном особняке, именно в этот момент начала происходить ужасная драма с таким непредсказуемым концом.
Несмотря на то, что я отлично понимал, что это не может быть ничем, кроме сна, я, пытаясь всем телом прижиматься к стенке, вынырнуть из за угла, и перехватить отчаянно бежавшую женщину, отвести от неё беду. Но тут случилось нечто ещё более загадочное, и необычное. Словно на минуту свет тысячи солнц вспыхнул за потемневшим окном, а потом я услышал отчаянный крик ребёнка, я подумал, что это тот самый, оставленный на балконе младенец, но позже я осознал, что звук словно бы исходил с разных сторон и «обтекал» комнату, зацепляясь за старинные вазы, изразцы, пилястры, и соприкасаясь с каждым из этих предметов, он как бы резонирует.