— Тихо, тихо, ваше сиятельство, — пропыхтел я, буквально
повиснув на могучем плече. — Давайте хотя бы попробуем обойтись без
глупостей.
— Без глупостей?! — Медведь остановился, но решимости, похоже,
не утратил ни на грамм. — Да он вас с Тимуром чуть до больницы не
довел!
— Ну и что? На дуэль его вызовешь? — Я потратил остатки сил, но
все-таки смог усадить огромного товарища обратно на лавку. —
Уймись, кому говорят! Хозяин тайги, блин…
— Дуэль? Много чести этой скотине. — Медведь сжал огромные
кулачищи. — По морде надаю, и дело с концом.
— И вылетишь из Корпуса. И мы с тобой заодно — за то, что не
донесли, — вздохнул я. — Нет, брат. Тут изящнее надо. Работать, так
сказать, с умом.
— И что ж ты умом придумаешь?
— Ну… пока не придумал, — честно признался я. — Так что буду
импровизировать.
Мысли, как избавиться от физрука раз и навсегда, уже роились в
голове, но я пока не мог ухватить нужную… Впрочем, какая разница?
Любая будет уж точно получше, чем бессмысленный и беспощадный
мордобой.
— Ладно, как скажешь. Попробуем, — Медведь махнул рукой,
остывая. — А не получится — так мы с парнями ему «темную» устроим.
И ничего нам за это не будет.
— Не суетитесь, ваше сиятельство, — усмехнулся я. — Темную
всегда успеем. И я даже с удовольствием поучаствую. Но пока… В
общем, есть тут у меня одна мыслишка.
— Ну, давай. Дерзай, матрос, — Медведь хлопнул меня по плечу
здоровенной лапищей. — На связи. Пиши, если что.
— Ваше высокоблагородие… позволите?
Дверь кабинета была полуоткрыта, но я все же постучал. Каратаева
мои почти безупречные манеры, впрочем, не впечатлили. Он то ли все
еще пребывал в отвратительном расположении духа, то ли
действительно занимался чем-то важным. К примеру — пытался
сообразить, где можно раздобыть десять тысяч имперских рублей, имея
оклад чуть выше одной.
В год.
— Не позволю, — сердито буркнул Каратаев, откладывая телефон. —
Вечерняя поверка через двадцать минут, курсант. Ступайте в
расположение — наверняка ваше дело может подождать и до завтра.
— О нет. К сожалению, не может. — Я толкнул дверь и вошел. — И,
кстати, дело вовсе не мое, а ваше.
— Что вы себе позволяете, курсант? — Каратаев отодвинул кресло
от стола и начал подниматься. — Немедленно…
— Сядьте! — рявкнул я.
Как ни странно, сработало. Мои права и полномочия больше не
подтверждались фельдмаршальскими жезлами на погонах — вместо них
там красовалась одна-единственная лычка матроса первой статьи,
однако командный голос я не утратил даже в новом теле. А сам
Каратаев оказался из тех, кому удается вбить подчинение старшим
чинам куда-то в спинной мозг, на уровень голых рефлексов. Такие
всегда сначала выполняют приказ — и только потом начинают
думать.