Видимо, как раз об этом Гагарин сейчас и думал. Сосредоточившись
настолько, что едва не заехал самому себе по лбу дверью, ведущей в
восточное крыло Зимнего. И я тут же сообразил, что лучшей
возможности задать свои вопросы может уже и не быть.
— Ваше высокоблагородие, — начал я, постаравшись добавить в
голос как можно больше бестолкового юношеского любопытства, —
позвольте поинтересоваться… Почему вы ведете расследование? Не смею
сомневаться в ваших талантах, равно как и в полномочиях, но ведь
есть дворцовая полиция, есть Третье отделение канцелярии его
величества… Совет Безопасности, в конце концов! — Я нарочно
возвысил голос, изображая искреннее удивление. — Разве сейчас
работа гардемаринской роты — не обеспечивать безопасность великой
княжны Елизаветы?
— Тихо ты! — буркнул Гагарин, сворачивая в коридор налево. —
Любопытной Варваре знаешь, что оторвали?.. Но ты, курсант, прав.
Отчасти. Не наше это дело, в расследованиях ковыряться, только так
получается, что больше некому.
— Почему? — вполголоса уточнил я.
— Престижу особой роты нанесен удар. И сейчас очень многие даже
в этом самом дворце будут не против, если нас всех разгонят. Егеря
чуть ли не в открытую говорят, что справятся с защитой ее
высочества куда лучше. — Гагарин на мгновение смолк, будто вдруг
засомневался, что такие вещи следует обсуждать с курсантом. Но
потом все-таки продолжил. — Я не могу допустить, чтобы подобное
случилось снова. А лучший способ предотвратить покушение — это
найти врагов. И ударить первыми!
Хоть кто-то в этом городе не забыл мои уроки… Впрочем, пока
слова гардемарина оставались лишь словами. И даже располагая тремя
сотнями лучших во всей Империи вояк, он не знал, когда и кого нужно
бить. И мне, пожалуй, было нечего ему подсказать: Распутин, конечно
же, играл всем этом бардаке немалую роль, но уж точно не
главную.
— Вы правы, — кивнул я. — Нападение — это лучшая защита. Но как
вы сможете отыскать убийц государя, если с этим не справилось даже
Третье отделение?
— Да они… Они, по-моему, просто работать не хотят! — Гагарин с
явным трудом заставил себя не сказать кое-что куда более понятное и
емкое. — Или кому-то на самом верху очень нужно, чтобы
расследование зависло намертво.
Значит, Мещерский все-таки прав: канцелярия и федеральные
сыскари нарочно тормозят дело. А Морозов, хоть и наверняка уже и
грозил им всеми мыслимыми карами, пока ще не в том положении, чтобы
всерьез ссориться со спецслужбами… А своих следователей у него,
можно сказать, нет: Совет — вояки, а не ищейки. Их время придет
позже, когда надо будет драться.