Когда все шесть ящиков были сброшены, лодка отчалила от парохода и лодочник, аккуратно работая веслами, поплыл вниз по течению. Петр Петрович распахнул полы своего пальто. Под ним был странного покроя жилет с десятком карманов. Он сложил туда оставшиеся золотые слитки и один мешочек с монетами, застегнул пальто и направился к выходу.
Слитки были разного веса, их вес он помнил наизусть: четыре – по одному килограмму каждый, а остальные девять – по пять. Гмырин обеспечил их исчерпывающей информацией, мелочей в этом деле для него не существовало. Краснов не спеша спустился с верхней палубы. Вес, конечно же, сковывал его в движении, но постоянные тренировки помогли ему и в этом. У выхода с парохода Березина не было, и он остановился. Дожидаясь его, он обратился к вахтенному матросу и спросил:
– Это же Тойга?
Тот с удивлением взглянул на него, и вместо ответа указал рукой на пристань. «Нижняя Тойга», – прочитал Петр Петрович на стене двухэтажного дебаркадера, и, увидев спешащего Митрия, шагнул на трап.
– Мария и Виктор уже на берегу, – услышал он сзади голос Митрия.
Сойдя с парохода, Краснов с Митрием не спеша направились в сторону подвод, стоящих тут же за пристанью. Рядом с лошадьми стояли Виктор с Марией.
– Ты чего так долго?
– Выход с палубы кто-то закрыл… Вообщем пришлось идти через другой. Пока обходил…
– Черт! Только дверь никто не закрывал. У нее защелка не исправна. Иногда не срабатывает. Вчера дамочка с пятнадцатой каюты тоже не смогла выйти. Я тогда не придал этому внимания, извини.
– Да, чего уж, – спокойно проговорил Митрий и обернулся к реке.
Пароход издал протяжный гудок. Кто-то с мостика зычно прокричал: «Отдать швартовы!», и на пристани матросы энергично начали освобождать канаты с кнехтов. Колеса парохода закрутились, взбивая речную пелену, и «Н.В.Гоголь» стал отходить от пристани.
На верхней палубе стоял и курил полицейский, что сидел с ними вчерашним вечером в буфете. Он был там единственным, кто в этот час вышел посмотреть на село с необычным названием. А скорее всего в силу своих обязанностей, присматривался к новым пассажирам или сошедшим на берег. А на нижней палубе облокотясь на перила, стояла немного поредевшая всё та же компания деревенских мужиков. Наверное, разговоров было столько, что даже ночь не могла их прервать. Хотя ночью это время назвать было сложно – светло же.