Посидели, помолчали, поприсматривались друг к другу. Как заинтересованная сторона, начал Чувичкин.
– Олег, я надеюсь, мы оба пг'офессионалы, каждый в своей области, конечно. И мне не нужно пг'едупреждать вас, что все, о чем мы будем говог'ить, не должно покинуть пг'еделы этих стен.
Я изобразил всем организмом движение, которое с языка тела лучше всего переводилось как «можете даже не говорить об этом». У меня складывалось четкое убеждение, что я говорю с ожившим Владимиром Ильичем. Грассирование, улыбка, знакомый с детства прищур. «Самый человечный человек». Мне немедленно захотелось поставить Николая на бг'оневичок.
– Пг'екгасно, – сказал олигарх, – тогда к сути.
Суть дела сводилась к следующему. Николай Чувичкин в настоящий момент его жизни был хозяином заводов, газет и пароходов. Управляемый им холдинг со сложным названием («интер», «транс» и что-то еще столь же маловнятное), имел очень много денег. Но хотел бы иметь еще больше, чтобы уж совсем было некуда девать.
Специалисты по развитию бизнеса хлеб свой ели не зря и нашли партнеров, с которыми имелась возможность заключить умопомрачительные контракты. Настолько интересные, что потом можно было бы расслабиться на долгие-долгие годы. И даже потомки олигарха оказались бы обеспечены до самого апокалипсиса, когда бы он ни наступил. Потенциальная партнеры были французами, а во главе компании стоял некий Огюст Ренье.