– Позвольте, ваша светлость, представить вам…
– Кто из сих девиц Марго? – перебил мужчина, присаживаясь на приготовленное для него кресло. Сыновья встали рядом с ним.
– Я, ваша светлость, – пропела сладким голоском и жалобно сдвинула брови на переносице. Девчонки захихикали в кулачки, мама шумно выдохнула, а отец так и сел обратно на стул.
– Как понимать ваш наряд, дитя?
Дитя? Да мне скоро двадцать один! А что в девках засиделась – так это я особое усердие проявляла!
– Монашеский постриг, ваша светлость.
Смех на козетке стал громче и сопровождался неприличными похрюкиваниями.
– Мона… монашеский постриг? Барон Ассанж, мы с вами так не договаривались!
– Я предупреждал, ваша светлость! Не девица, а порченое яблочко! Уверены ли вы, что ваш воспитанный сын терпелив в достаточной степени, чтобы…
Отец не успел договорить, как дверь вновь открылась. Ее распахнули нагло и бесцеремонно, разве что не с ноги. Артемий, не ждавший никого, вскинул в удивлении брови. Гость сунул ему перчатки и обратился к герцогу:
– Я ничего не пропустил? – нарушив, пожалуй, сразу все правила приличия и нормы этикета, мужчина прошел внутрь и кивнул моим родителям. Кивнул, дух ветра!
Удивительный экземпляр! Я рассматривала его со скрытым интересом. Высокий, статный шатен с едва заметной щетинкой на щеках. Одет элегантно, но несколько небрежно. Камзол нараспашку, шейный платок отсутствует, а верхняя пуговица рубашки и вовсе расстегнута. Худоват, но можно откормить! При этом широкоплеч и подтянут. Маг? Увлекается рапирой?
Нежданный гость по-хозяйски осмотрел всех девушек и, остановившись на Лиззи, улыбнулся:
– Эта?
Голубоглазая блондинка еще месяц назад была обещана барону Самарканскому. Ишь губу раскатал!
Я сразу все поняла. Не прыщавый блондин, не огненный рыжун, а этот невоспитанный хам и есть мой предполагаемый будущий муж.
– Нет не эта! – заявила я, гордо приподняв подбородок. Следовало сразу показать, как дела обстоят!
Старый герцог, изменившись в лице, посмотрел на моих родителей. Те уже давно привыкли к моей манере поведения, тем не менее, от смущения отвели взгляд, а матушка и вовсе лицо в ладошку спрятала.
– Отец, ну и шутки у тебя. Да будь она хоть трижды смешенка, я не стану совращать монашку!
– А я как раз-таки трижды смешенка! Но юноша прав, ваша светлость. Я приняла монашеский постриг, а потому не смогу составить достойную пару этому… вашему… как вас там?