– У меня
косметика для другого типажа, – простонал он, чуть ли не начав
грызть ногти. – Для брюнеток нужна холодная гамма…
– А мой муж
всегда говорит, что косметики не должно быть видно на лице, –
ответила ему Галия. – И я вас попрошу, никаких синих теней,
ладно?
– Мне уже
всё равно, – с отчаянием в голосе ответил Валерий.
– А по
поводу косметики… У меня тут есть кое-что, – полезла Галия в
сумочку и достала полную косметичку импортной косметики. – Сестра
мужа замужем за иностранцем, – пояснила она в ответ на потрясённый
взгляд мастера.
***
Москва.
Квартира Ивлевых.
Не зря я
вчера домой рвался. Галия умудрилась позвонить из гостиницы прямо
от портье, какая-то Элла Родионовна договорилась. Жена спешила,
чтобы много не наговорить по межгороду, людей не подводить.
Сказала, что у неё всё нормально и очень беспокоилась о
детях.
– Ты ездил
сегодня в деревню? – спросила она. – Как они там?
– Я работал
сегодня, дорогая, – ответил я. – Не ездил к ним…
– Но, как
же? А вдруг там что?
– Всё там
нормально, не волнуйся. Было бы что-то не так, уже бы позвонили из
деревни.
– Съезди
завтра, пожалуйста! – взмолилась она.
– Хорошо,
хорошо. Я и сам планировал, – сказал я. Признаться, был совсем не
прочь проведать детей, тоже чувствую беспокойство, не хватает их,
конечно...
Так что в
воскресенье с утра собрался, зашёл к Алдониным, к Алироевым и
Гончаровым узнать, не надо ли им чего в деревню передать и поехал,
прихватив поспешно собранные передачки, в Коростово.
***
Москва.
Дом Ивлевых.
Промучавшись вчера целый день, Анна не выдержала и
решила, что, всё-таки, надо рассказать Загиту, что она случайно
вчера увидела в дверной глазок. Как никак Галия его дочь… А только
она уехала в командировку, Павел сразу к Лине зачастил. Она не
хотела подсматривать, случайно получилось, Загита с суток ждала… И
увидев, как Лина повисла у Пашки на шее, сразу отвернулась, не
стала дальше смотреть. Даже решила, что эта тайна умрёт вместе с
ней.
Но
промучившись ночь, она решила, что молчать будет нечестно в первую
очередь по отношению к Загиту, ведь дело касается его родной
дочери… Надо бы его предостеречь, чтобы потом сюрприза неприятного
не было.
– Загит, я
беспокоюсь за Павла, – решила начать она издалека, выбрав момент,
когда они пили чай после завтрака. – Он такой… неравнодушный, что
ли… Всем ему надо помогать. Витьку Линкиного забрали, так он
теперь, похоже, взялся Линку утешать… Я опасаюсь, что она предложит
ему этого музыканта как-то спасать. И втравит его в
неприятности.