Проскочила под канатами ринга и встала, сложив руки на груди.
- О, Единорожка, ты ли это? – лилейным голоском пропела я, наслаждаясь шоком парня.
Челюсть-то он подхватить успел, а вот глаза за длинными лохмами спрятал поздно. Вагон изумления при виде меня я вполне успела рассмотреть. Узнал меня родимый!
- Махаон?! – наконец-то обрёл голос наш золотой мальчик. – А тебя-то каким ветром сюда занесло?
- Так попутным, Единорожка. Лечу и вижу, мажор наш без охраны и девок, всасывающих твой язык, ну и думаю, что неприлично мимо пролететь и не поздороваться.
- Лучше бы и дальше летела, бабочка. Тут развлечения для парней. Или решила, пока я один, тоже присосаться к моему языку? Так я совсем не против.
О, а вот и истинная ипостась знаменитости моего универа: козлиную сущность никакие брендовые шмотки не скроют, а сейчас он и вообще наполовину раздет.
- Единорожка, ты чего?! – искренне изумилась на «щедрое» предложение мажорика. – Я из общественного мусорного бачка не питаюсь, ещё не хватало их облизывать.
Смешки вокруг нас уже перестали быть тихими, и теперь, повиснув на канатах рядом со мной, во весь голос ржал Морошка.
- Вы, мля, знакомы что ли? А, Рапунцель? – сквозь смех уточнил Павел и с ещё большим интересом уставился на моего злющего соперника. Предвкушает, зараза.
- Ну, есть немного. Встречались телами в узких коридорах родного университета. Правда, Единорожка?
- Слушай, Махаон, ты бы завязывала со своим прозвищем. Я баб, конечно, не бью, но ведь везде есть исключения.
Мажористая выскочка достигла нужной мне точки кипения. Это сразу понял и Морок, отталкиваясь от канатов, чтобы ненароком не зацепило.
Шагнула к нему, нарушая наши личные пространства, что свисающие длинные пряди его шевелюры коснулись моего лица. Единорожка был выше меня на добрую голову и намного шире в плечах, но такие аспекты противника меня уже давно не пугали.
- Ммм, значит, готов сделать для меня исключение, Рогов? – томно прошептала ему. – А точно сможешь? Силёнок-то хватит, Единорожка?
- Не переживай, Махаон, такие, как ты, пачками подо мной лежали, - зло выплюнул он, сверкая глазами из-под длинных ресниц.
- Ты бы кудри-то свои подобрал, чтоб потом не жаловался на частично потерянную шевелюру. А насчёт идеи полежать под тобой? Знаешь, я против. Ты, конечно, губешки свои знатно тут по рингу раскатал, что и лежать мягко будет, но увы и ах. Единорожка, смирись уже, ты не в моём вкусе. С детства конину не ем.