Как я и говорил – во время нашей близости нет места стеснению. И если Аделаида согласится, я определено буду самым счастливым мужчиной. К тому же, зачем скрывать свои тайные желания, пусть они и развратные? Мы одно целое и чем быстрее мы сможешь забыть обо всем на свете, тем лучше.
– Хочешь взять мой член в рот? – искушал я свою страстную девочку.
Распахнув свои чарующие глаза и выгнувшись, Аделаида буквально сводила меня с ума, не отводя от меня взгляда. Она хотела. Я видел это, чувствовал и буквально сгорал в переполняющей разум эйфории. Хотела, но не могла сказать вслух. Моя коварная, стеснительная и такая страстная… бестия. Чарльз точно подметил. Настоящая проказница!
Подав знак Чарльзу, я растянул губы в улыбке, когда Аделаида нахмурилась и протестующе застонала. Впрочем, не прошло и пары минут, как Чарльз одним ловким движением перевернул Аделаиду, невольно заставляя ее занять нужную позу, и вошел в ее жаждущее лоно сзади.
– Так будет удобнее, – ласково улыбнулся я и, украв с губ Аделаиды поцелуй, облокотился об изголовье кровати, широко расставив ноги.
Посмотрев мне в глаза, понимая все без слов, Аделаида неожиданно хитро улыбнулась, заставляя меня потерять всякие связные мысли. Просто невероятная.
Первое прикосновение языка к чувствительной головке было для меня, словно удар молнии. Меня в прямом смысле этого слова всего подбросило на кровати. Кажется, я даже позорно громко стонал, когда Адель, отбросив всякое стеснение, увлечённо сосала, облизывала и пускала слюни на мой член. Реальность оказалась в тысячу раз невероятней, чем любая фантазия. Я едва с ума не сошел от удовольствия, порвав простынь от переизбытка чувств.
Оргазм накрыл нас всех троих одновременно. Я едва успел дернуться назад, чтобы случайно не остаться без члена, если Аделаида неожиданно сомкнет челюсть. Впрочем, это нисколько не уменьшило того невероятного удовольствия, которое я получил. И, кажется, я был не один в своем удовольствии. Мы втроем тяжело дышали, и с наших губ не сходили улыбки.
– Люблю тебя, – вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать.
Накрыв губы Аделаиды своими губами, стараясь скрыть свою растерянность, я сильнее прижал ее к себе. Увы, но я оказался настоящим трусом, который боится узнать, что его любимая женщина совершенно его не любит…