— Жестокий ты. А что за вещество-то было?
— Тебе какая разница? Хочешь рекорды ставить?
— Хочу объяснить племяннице, от чего стоит держаться подальше и
что бывает с теми, кто не удержался.
— Ну купи какой-нибудь новый журнал молодежный с биографией
всяких рок-звезд. У них вечно с этим проблемы. Это будет иметь
больше авторитета. Я не называю конкретный журнал и доверяю твоему
журналистскому вкусу. Да хоть «Музыкальное обозрение» — в ларьке
недавно видел. Все-таки девочки-подростки редко следят за успехами
молодежного спорта. Они больше по музыке, по кино.
— Так все-таки что за вещество было? Оно что, засекречено?
— Название тебе, скажем так, из новых.
— Опиат? Аптечное что-то?
— А почему не, например, галлюциноген?
— Не думаю, что от галлюциногенов повышаются спортивные
показатели. Ну, может, только в шахматах.
— Точного названия у этой дряни пока нет, это чистая химия. В
природе не встречается, его только синтезируют. В лучшая традиция
нашего веселого доктора Шульгина. Кайф, я слышал, настолько
специфический, что его можно сказать и нет. Но выносливость
повышает. Поэтому таких смертей в большом спорте будет все больше и
больше…
— Слушай, мне нужны подробности. Это может быть очень
важным.
— Статью хочешь написать? Прорекламировать?
— Хочу хоть что-нибудь сделать.
— Слушай, друг! А тебе эту вещь в рот не запихивают? Нет. Вот и
не надо туда копать. Предупреди тех немногих детей, что тебя
уважают, и дело с концом.
— Ну где-то же она его достала.
— Это ее проблемы, которые закончились вместе с её жизнью. Даже
ее родители не хотят, чтобы кто-то в эту сторону копал. Ну достала
— и что?
— Я думаю, это должно быть интересно в первую очередь тебе.
— А мне зачем таким интересоваться? Я только беленькой
догоняюсь.
— Можно получить неплохую палку.
— Нам обычных преступлений хватает. И единственное, что я смогу
найти, если начну серьезно это копать, это проблемы на мою
задницу.
— А что там такого? Ты исполняешь служебные обязанности.
Появился новый наркотик, ты пытаешься выяснить, откуда он берется,
кто-то завозит его через таможню. Ты представляешь, как это можно
раскрутить?
— Я больше чем уверен, что таможня тут вообще ни при чем.
— Но откуда же он берется.
— Вот, Черский, когда ты задаешь такие вопросы, сразу становится
ясно, что ты журналист и ничего серьезного по теме не понимаешь.
Берется он из лаборатории. Это что — куст коки или опиумный мак,
который в наших широтах не растет совсем?