Черский и племянница миновали лестницу и очутились на балконе
подъезда. Сюда выходили покурить местные жители и полюбоваться
городом лицеистки. Черский уже приготовился приходить к основной
части операции, но тут Вика замерла.
Он тоже замер. Что-то пошло не по плану.
На балкончике был человек.
* * *
Черский видел ее первый раз в жизни.
Это была долговязая, достаточно юная девушка. В темных очках,
несмотря на зимнее время, с подстриженными черными, как уголь,
волосами. Но она не курила и не смотрела на город, а держала руки
лодочкой и, казалось, что-то обнюхивала.
Черский отлично помнил вчерашний разговор и, наверное первый раз
в жизни, узнал ее по описанию. И когда узнал — первым вышел из
оцепенения.
Девушка подняла взгляд. Заметила его. Заметила и Вику.
Попыталась вспомнить, кто она такая, но у нее ничего не получилось.
И она просто спросила:
— А вы что здесь делаете?
— Руки! — рявкнул Черский.
— Что?..
— Что у тебя в руках?
Девушка вздрогнула, а потом разжала пальцы. Какой-то странный
лимонно-желтый порошок брызнул в воздух и повис, словно призрачное
золотое облако. А сама застигнутая прыгнула в сторону подъезда.
Хлопнула дверь — и она исчезла. Только эхо разносилось изнутри
дома и гулко катились шаги куда-то вниз по пожарной лестнице.
Черский не мог ее преследовать. Он не стал даже пытаться
собирать порошок — видимо, достаточно дешевый, чтобы его могла
позволить даже ученица музыкальной школы, которая по ошибке играет
на виолончели.
Он просто повернулся к обомлевшей Вике и спросил:
— Это она? Я правильно догадался?
— Она. Я не знала, что она сюда приходит.
— Все-таки она в этом районе живет. Это-то как раз не
удивительно. Ладно, начнем.
Вика не возражала, но в себя еще не пришла. Она отступила к той
двери, через которую они вошли, и так и стояла, едва сдерживая
дрожь. Казалось, что это она, а не ее бывшая подруга, все никак не
может отойти от действия наркотика.
А Черский между тем занял позицию. Он опустился на колени, чтобы
его точно не разглядели снизу, и прильнул к окулярам армейского
бинокля.
Отсюда можно было разглядеть почти весь район и даже зеленую
полоску леса возле железной дороги. Номинально город там еще не
заканчивался, но ничего интересного уже не было — один сплошной
частный сектор с какими-то складами и бетонными заводиками, больше
похожими на устаревшие бетонные фортеции.