– Свою ошибку, – поправляю я. – Ведь именно он привёз сюда Макса. Силой.
Батье-Ир нечего возразить. Советникам и их подопечным можно врать и принуждать других. Она всегда будет их защищать. Зелиг – её глаза и уши за пределами наших стен, преданный верный шпион. Поэтому бывшей наставнице не нравится моё замечание, она знает, что я права.
Батья-Ир плотно сжимает губы, прищуривается и ловко меняет тему:
– Вход в Священную башню запрещён не дураками и не без причины. Эта Башня – остов Аллидиона, завет Демиургов. Она бережёт нас, даёт нам жизнь. Поэтому и мы должны оберегать её.
– Оберегать? Мы даже не знаем, что там! Может, оно вредное и опасное, – не замечаю, как наглею, скрещиваю руки на груди и спорю с Батьей-Ир на равных. Но терять уже нечего. – А что бережёт людей снаружи? Что даёт жизнь дикарям? Ведь Башня одна, другой такой нет!
– Не тебе менять вековые традиции и решать, как нам жить, – зло шипит Батья-Ир, даже воздух вокруг её рта словно электризуется. – Мы выжили благодаря вере. А в тебе её нет ни капли, Соломея. Ты плюёшь на наши догматы!
Каждый раз, когда она произносит моё аллидионское имя, меня корёжит, будто кто-то царапает вилкой по керамической посудине. Много дурных воспоминаний и рефлекс – жди неприятностей. Я предпочитаю прозвище. Звучит привычнее и добрее.
– Мы шли путём Доверенных, – я возвращаюсь к теме о Башне. – Они ходят там каждый день и ничего не случается.
– Доверенные специально обучены. Они знают своё дело, они давали обеты и клятвы, их не зря так называют, – она подходит близко, совсем вплотную и говорит тихо: – Хорошо одно. Ты не проболталась о чужаке, сдержала свой длинный язык, хотя это тебе несвойственно. На суде оценят. Совет будет соблюдать осторожность, ты тоже старайся. Для своей же пользы. В любом случае, тебе не поверят. А ляпнешь что-нибудь лишнее, наказание усилят.
Так она не убить меня пришла? Я выдыхаю.
– Суд будет публичным? – пульс подскакивает к горлу, но я уже знаю ответ и знаю, как поступить.
Никто не заставит Батью-Ир признаться, что среди нас жил чужак из-за стены, что там есть люди. И мне не поверят без доказательств, но я воспользуюсь ситуацией и заставлю всех хотя бы задуматься. Вдруг народ закидает Совет тухлой капурой и две тысячи человек дружно снесут аллидионскую стену?