– Зато святошам можно обманывать всех, – огрызается он и шагает дальше. – Ты это знаешь, и всё равно играешь в их игры.
– А что остаётся? Позволить им тебя убить? – чувствую, что сейчас надаю Максу пинков. Ведь столько стараний, а где благодарность? Вот же упёртый! Толкаю его в плечо, Макс останавливается и оборачивается. В его глазах злые отблески. – Думаешь, я хорошо провела вечер с Зелигом после всего, что он сделал?
– Думаю, – ворчит он, тыча в меня пальцем так, что я отступаю, натыкаясь спиной на стену, – этот шнод прекрасно понял, зачем ты спрашивала про Башню, и нас ждёт ловушка. Я могу соврать, что ты гонялась за мной, как за нарушителем, но этот фокус уже не сработает. Особенно здесь. Мне хуже не будет, а тебя серьёзно накажут. И уборкой баркачьего дерьма ты не отделаешься.
– По-твоему, я об этом не подумала? У нас нет выбора. Так что ищи выход, – отталкиваю Макса и шагаю дальше.
Нечего терять время. Выберемся за аллидионскую стену и посмотрим, почему нам врут и не выпускают.
Если Мир безопасен, его хватит на всех. Неужели удастся увидеть его вживую, вдохнуть, почувствовать? Ведь устаревшие тексты и выцветшие картинки, каких полно в Архиве, не передают чувств, запахов и масштабов, и, конечно, молчат о людях извне. Доверенные ещё хуже. Они бывают за стеной, но делятся впечатлениями лишь с разрешения главы Совета, которая всегда против: «Не на что там смотреть. Нечего там делать. Команда в лесу столкнулась с ферусом, а это опасный хищник. Бедняги еле ноги унесли».
Мало кого волнует, что кроме них, наблюдателей, все мы заперты здесь навечно, а жалкий клочок земли за стенами едва ли пригоден для жизни. Как мы докатились до этого? Что стало с планетой? Ответов нет ни в Архиве, ни здесь, в Башне. Кроме одного – такова воля Демиургов.
Аллидион религиозен, у нас все живут по уставу, по часам, по велению высших. Но в огромном мире наверняка найдутся места, где нет святош, где можно управлять собственной жизнью и выбирать: когда лучше спать, а когда молиться; соглашаться ли с мнением наставника или нет.
Уверена, за пределами обители станет ясно, что случилось с миром и кто запер нас; почему людям с материка к нам нельзя, почему нам врут, что их нет. И если узнаю, что нас водят за нос, докажу это всем.
– Я не помню той грёбанной жизни за стеной! – вырывает меня из мечтаний Макс, и я понимаю, он просто боится идти в неизвестность. Я тоже боюсь.