В коридоре мы увидели Макса. На лице его, как всегда бесстрастном, замерло странное выражение. Я пока затруднялась определить, что оно означало. Сказать, что мы были удивлены, – это означало бы не сказать ничего: за все время нашей учебы в школе нам никогда не приходилось видеть Макса в этом крыле. Он учился в отделении для младших мальчиков и подниматься сюда ему, как и всем остальным мальчишкам из их класса, запрещалось.
– Что ж, юные леди, я попрошу вас забрать Максима домой и не приводить больше в школу. Думаю, самым разумным решением будет перевести его на домашнее обучение. Но это мы уже обсудим с вашими родителями. Я бы хотела увидеть их на этой неделе в школе. Всего доброго! – с этими словами миссис Доррит резко, что свидетельствовало о бушующих в ней эмоциях, развернулась на каблуках и отправилась восвояси.
Нам не оставалось ничего другого, как отправиться домой пешком. Дожидаться автобуса совсем не хотелось, да и по пути будет время все обдумать и решить, что именно и как стоит сообщить маме. На улице, к счастью, стояла вполне сносная погода, и даже периодически проскальзывало солнце. Обступив Макса с обеих сторон, словно охраняя, мы пустились в обратный путь. Выжать из брата хоть какую-то информацию по поводу происходящего не представлялось возможным, и, сделав пару попыток, мы всю дорогу провели в молчании, каждый в своем. Когда до Джибелоу оставалось не более полукилометра пути, мы с Жанной решили, что поговорим с мамой после обеда, когда младшие уйдут спать, а до возможного приезда папы еще останется время. Что-то подсказывало, что отца в это дело посвящать не стоит. Пока.
К огромному удивлению и разочарованию, автомобиль отца мы заметили прямо у крыльца еще до того, как приблизились к нему. Внутри же не оказалось никого. Дверь была незаперта. С Жанной и Максом мы вошли в коридор, где в беспорядке валялась обувь, какие-то коробки и тряпки. Курточку Лили мы обнаружили брошенной на стуле, рядом с дверью. Что-то подсказывало, что нужно оставаться дома до возвращения родителей, поэтому лучшее, что можно было сделать, – это разогреть обед себе и Максу и поесть. За этим-то делом нас и застала Юлия, которая была послана мамой, чтобы сообщить подробности случившегося.
Следует сказать, что Юля закончила школьный курс задолго до переезда, перескакивая через классы, что давало ей огромное преимущество перед сверстниками. Преподаватели старшей сестры отмечали ее уникальные способности и прочили светлое будущее, которое, однако, было отложено на неопределенное время: для продолжения учебы требовались немалые средства, которых у нас пока не имелось. Предполагалось, что на новой должности папа сможет неплохо заработать, что позволит Юлии вернуться к продолжению обучения в обычный срок, без опережения. Она потеряет запасенное время, но не саму возможность получить серьезное образование. Так планировалось, но, к сожалению, не случилось. После произошедшего в Джибелоу Юле пришлось отказаться от выбранной ею профессии, как и от мечты стать свободным писателем. Теперешнее ее занятие не оставляет времени ни на что другое и хочется верить, что приносит хоть каплю удовольствия, во что лично мне верится с трудом.