Когда она прижалась к нему, её сердце стучало как бешеное. Она
тоже ощутила его тепло, его руки, и это почему-то заставляло её
чувствовать себя в безопасности.
«Что за глупости лезут в мою голову?!»
— Чего смотришь? Нам всё равно придётся спать вместе из-за
холода, тебе ещё завтра мою одежду зашивать, не расслабляйся! —
Фыркнула она.
Похоже, что её восстановление продвигалось куда стремительнее,
чем предполагалось…
Время текло неумолимо. Линь и Лайя продолжали культивацию и
восстановление, потребляя остатки пилюль, каждый день они таскали
камни, охотились на животных, тренировались в контроле ци и
спаррингах друг с другом. Линь Юнь замечал, как под кожей, упрямо
покрытой шрамами и мозолями, наливались мышцы, готовые выдерживать
всё большие нагрузки.
Для Лайи контроль ци стал особенно заметным достижением после
боя с тиграми. С каждым упражнением она начинала понимать, как
направлять ее в копье, наполняя лезвие такой силой, что оно
оставляло глубокие порезы на камнях. Линь тоже не оставался в
стороне, он ежедневно практиковался, стараясь повысить свое
мастерство без использования темной ци, она должна быть крайним
методом. Как минимум, до тех пор, когда он полностью не подчинит ее
себе.
Линь не забыл про пробирку, он регулярно вливал в нее ци, но она
все впитывала и впитывала, впрочем, он чувствовал прогресс в этом
деле, рано или поздно она ему подчинится.
Шло время… В мгновение ока пролетело восемь месяцев.
Девушка уже без капли сомнений использовала Линь Юня в качестве
своей подушки на ежедневной основе! Она с легкостью устраивалась
рядом с ним, независимо от того, холодно ли было вокруг. Иногда,
правда, ночи и правда были леденяще холодными, и тогда Лайя спала,
обняв Линя крепче, словно стараясь сохранить каждую частичку тепла.
Он мог бы снять ее с себя, разбудить и напомнить о личном
пространстве, но ее лицо оставалось слишком умиротворенным, когда
она так засыпала, да и он сам, честно говоря, был не против. Он
ощутил то, чего ему не хватало в прошлой жизни — близкого человека.
В прошлой жизни его мать умерла еще рано в детстве, а отец часто
выпивал и не уделял своему сыну должного внимания. Пробиваясь сам
по себе, он стал черствым и привык полагаться только на себя, так
что понятие настоящей привязанности стало для него чуждым.