Нож с трудом пробивался сквозь плоть, ему пришлось прикладывать
много усилий. Линь Юнь начал ощущать небольшую усталость в руках,
но не обращал на это внимание. Сначала он отрезал передние лапы
зверя, сложив их рядом с собой, а потом и задние. Все в ту же яму
он бросил внутренности и то, что не смог бы с собой утащить.
«Если повезет, запах крови не разнесется далеко».
В момент он заметил что-то странное. Он приблизился к потрохам,
там было что-то необычное. Засунув туда руку, он достал что-то
похожее на маленький камень, его рука замерла на секунду, когда он
осматривал камень, он был гладким и светился, словно в нем была
заключена энергия.
Линь Юнь уже догадывался, что это, в книгах звери могли часто
иметь сердцевину, которая высоко ценилась, но на всякий случай
нужно расспросить об этом крольчиху, она, возможно, расскажет ему в
подробностях. Он сунул камень в карман, поднял на плечо мешок с
конечностями зверя и направился обратно к костру…
Вернувшись назад, Линь Юнь уселся рядом с костром и принялся
нанизывать мясо на палочки, наблюдая, как девушка-зайчик приходит в
себя. Она медленно открывала глаза, и сначала в ее взгляде читалось
замешательство, но затем появился огонек — смесь настороженности и
недоверия.
Она кашлянула, пытаясь придать голосу уверенности, и
спросила:
— Ты кто?
— Просто путник, который тебя спас, — сухо ответил он, отведя
взгляд от костра и взглянув на неё. У него возникло чувство, что
она не так уж благодарна ему. — Жду свое заслуженное спасибо.
— Спас? — Ее ушки дёрнулись, когда она подавила смешок. Он явно
переоценивает себя, преувеличивая свои заслуги, подумала она.
Девушка хмыкнула, пытаясь приподняться на локтях, и тут же
плюхнулась обратно, слегка нахмурившись. — Ты уверен, что я вообще
нуждалась в твоей помощи? — Произнесла она с недовольством. Похоже,
гордость всегда была ее слабостью.
— Ну, судя по количеству крови, которую ты потеряла, думаю,
нуждалась.
Ее ушки снова дёрнулись, но в этот раз сильнее, когда она
посмотрела на швы, которые на нее наложили. Девушка явно не ожидала
услышать такую прямоту. Она прищурилась и усмехнулась.
— Знаешь, а скромности тебе не занимать. Спаситель, говоришь? А
не пытался ли ты просто облапать меня? С чего такая
благотворительность? — Трепетала она, медленно проводя рукой по
швам, стараясь игнорировать боль.