– Дрочила или рыдала? – бросает он и я непонимающе приподнимаю брови. – Снова пятна на лице и шее, они тебя выдают… Хотя, забей, мне похер.
Он груб.
Нет, правда, за все время, проведенное с Лексом бок о бок, я вижу его таким впервые. Ни ухмылки, ни пошлых намеков с шуточками, лишь плотно сжатые зубы от злости.
Он что-то знает?
Он точно что-то знает.
– Лекс, – мой голос осип из-за волнения, – что случилось?
– Как ночь прошла? Хорошо спалось? – переводит тему он, продолжая лежать и сверлить меня взглядом. Наверняка дело в том, что на мне ничего кроме полотенца нет, но я чувствую себя безумно уязвимой.
– Нормально… – отвечаю я тихо и перевожу взгляд на свой чемодан с вещами. Он закрыт, как я его и оставляла, уже хорошо.
– Рад за тебя, – наигранно растягивает в улыбке губы сводный брат и подносит к губам стакан с остатками коктейля.
– Лекс…? – не знаю, чего я жду в ответ.
Все внутри меня будто парализовано, каждый вдох кажется последним и предчувствие чего-то ужасного не оставляет меня.
Неужели Дени что-то нашел, а мне солгал?
Лекс встает с постели, до сих пор сжимая в руке стакан, и подходит ко мне. Почти вплотную и от страха и неожиданности я отступаю в сторону.
– Смотри что нашел в баре, – протягивает мне тот самый листок, на котором я оставляла бармену послание. – Видимо, спалось тебе не очень-то хорошо, да? Раз ночами ты ходишь в бар.
– Бутылка не тронута, я брала ее для нас, – отвечаю я и киваю на тумбочку, задыхаясь от страха. Сердце гулко тарабанит в груди, будто собирается выпрыгнуть из моей грудной клетки и сбежать.
Словно уже все знает раньше меня.
– Да? Правда? – злая усмешка срывается с губ Лекса и он делает еще один шаг в мою сторону. – А я думал, что ты ходила сниматься в кино ночью. В том самом кино, которое мне утром прислали на почту! – парень зол, как никогда, а я перестаю дышать.
– Какое кино? – выдыхаю я с ужасом.
– Ой, а ты не в курсе? – приподнимает брови Лекс. – Тебе, разве, гонорар за роль не заплатили? Я собственными глазами видел набитый деньгами конверт! Продажная ты тварь, Карина! – шипит раздосадованно Лекс и со всей силы сжимает стакан в руке. – Какая же ты дрянь! – я вздрагиваю, когда слышу хруст стекла и звон осколков по полу.
Сводный разжимает руку и на пол падают остатки барного стакана. Он делает вид, что ему не больно и не глядя зажимает край своей белой футболки, оставляя на ней багровые пятна крови.