Вскоре зал опустел. В нем остались только двое — усталый, раздраженный до невозможности Брейр, и молчаливый кузнец.
Исподлобья наблюдая за этим простофилей, кхассер задумчиво крутил серую нить на своем запястье. Он уже свыкся с ними и даже не замечал, хотя поначалу был готов оторвать вместе с руками. О самой «невесте» за месяцы, проведенные вдали от Вейсмора он благополучно забыл. Ну ходит где-то по лесу зеленое нечто, лосей своей красотой пугает. Подумаешь.
И уж он точно не ожидал, что она посмеет выкинуть такое! Обманом мужика приворожить, да еще и подослать его с женитьбой. В том, что это Ника подбила горе-жениха придти сегодня и попросить ее руки, Брейр не сомневался. У самого кузнеца на это ума бы не хватило.
Вот только вопрос, как она умудрилась его уговорить, если ничего кроме стонов и мычания выдать не могла?
Это был интересный вопрос. И над ним кхассер размышлял вплоть до того момента, как в коридоре послышались шаги. Одни жесткие и уверенные, вторые — торопливые, сбивающиеся, едва заметные.
Вскоре двери распахнулись, и в зал вошел Кайрон, под руку тащивший Нику. Она была замотана в плащ так, что даже носа в прорези не было видно. Все-такая же нелепая, неуклюжая, раздражающая.
При ее появлении Лука тут же вскочил на ноги и ринулся к ней, но резкий оклик кхассера, в купе с черным взглядом заставили его остановиться.
— Стой, где стоишь! — прорычал Брейр, поднимаясь со своего места.
Он чувствовал страх. Дикий, почти безудержный, побуждающий зверя припасть на передние лапы и обнажить клыки перед броском. Усталость после дороги, дурное настроение и гнев из-за ее проступка слились воедино. Хотелось наказать, но прежде, чем это сделать, надо было рассеять ту дурь, которой она запудрила мозги кузнецу.
Кайрон вывел ее на середину зала и отпустил, тут же преградив дорогу, потому что она начала пятиться назад.
Девушка едва дышала. Брейр слышал, как под своим капюшоном она отчаянно хватает ртом воздух, но не может нормально вздохнуть. Ее страх был настолько осязаем, что казалось, еще миг и к нему можно будет прикоснуться.
— Что ж, Ника, поздравляю, — на его губах заиграла холодная улыбка, а янтарь глаз начал затягиваться тьмой, — Сразила ты моего кузнеца, своей неземной красотой. Пришел свататься.
Она судорожно охнула и бросила беспомощный взгляд на Луку. Дурак! Какой же он дурак! Он же все испортил…