Ну, Катюш, давай, покажи им, чему я
тебя научил.
— Катерина Дмитриевна, если вы
сомневаетесь… — начал Заболоцкий, но она резко перебила его.
— Не сомневаюсь, — твёрдо заявила
Катя. — Приступаю. Пока не лейте эфир. Я скажу, когда
потребуется.
В палате повисла тишина, нарушаемая
лишь гудением приборов. Я наблюдал, как её свет усиливается, а на
лице Черкасова появляется слабый румянец.
Катя продолжала работать, а её руки
слегка подрагивали от напряжения. Она старалась скрыть свою
неуверенность, но я улыбнулся, чтобы поддержать её морально:
— Ты молодец. Продолжай. Главное —
не теряй концентрацию.
Она бросила на меня короткий взгляд,
в котором читались благодарность и стальная решимость. Её руки
замерли на несколько мгновений, после чего мягкий свет снова начал
усиливаться.
Через несколько минут приборы,
фиксирующие состояние Черкасова, начали подавать менее тревожные
сигналы. Я услышал, как кто-то из лекарей облегчённо вздохнул.
— Показатели стабилизируются! —
объявил один из них.
Катя опустила руки, вытирая пот со
лба. Она выглядела истощённой, но довольной.
— Готово. Все забрать не смогла — у
меня резерв меньше, чем в него вошло. Но осталось немного.
Заболоцкий улыбнулся.
— Отличная работа, Катерина
Дмитриевна, — сказал он. — Благодарю за помощь.
Лекари пялились на девушку со смесью
уважения и удивления. Да, всего лишь курсантка — а может такое!
Катя устало кивнула, а затем посмотрела на меня:
— Алексей, теперь твоя очередь.
Думаю, тебе тоже нужна помощь.
Я покачал головой:
— Нет, Катя. Ты и так сделала
достаточно. Отдохни. Тебе еще несколько дней все это переваривать.
А мне привычнее. Виктору тоже нужно самому научиться ее
преобразовывать.
Она усмехнулась, села на стул рядом
с нашими кроватями.
— Корпус на ушах стоит. Меня
направили к вам, Андрей остался с ребятами, которые в программе. А
остальных вывели на зачистку водопроводной станции. Хорошая же
практика.
Это хорошо. Ребят послабее можно
использовать и как рабочую силу. Мы долго тренировались, но одно
дело — моделировать ситуации во внутреннем дворе Корпуса, другое —
видеть все в реальной жизни.
— Как там одногруппники? — Спросил
я. — Феликсу и Салтыковой лучше?
Катерина кивнула.
— Они ещё под наблюдением в
стационаре, но кризис прошёл почти так же быстро, как и
начался.
— А Лёва как? — спросил я,
беспокоясь за будущего лекаря. — Была реакция?