Посмотрев на происходящее, Сиеко-сан фыркнула.
- Вы тут на двоих «надевших черное» готовить собрались? –
язвительно поинтересовалась она, - На электрической плитке, что ли?
У вас даже рисоварки правильной нет! Не годится. Ничего, придумаем
что-нибудь. Если, конечно, ваш хмурый паренек настолько хорош, как
его расписал Коджима… У меня, кстати, сын такой же как ты, хафу,
«яркоглазый» … Говоришь, ваш уже в шестнадцать лет себе прозвище
получил? И какое? Самый Хмурый Парень?
- Мышонок, - представился я старушечьей спине, заставив её
владелицу икнуть от неожиданности, - Меня прозывают Мышонок.
Ближе к вечеру, хоть и постепенно, мы остались втроем,
оглядываться на полупостроенный быт. Японцы, в отличие от некоторых
других наций, склонны к минимализму, так что наведение уюта много
времени бы не заняло. Побурчав насчет отсутствия окон, Хиракава
внезапно оптимистично заявила, что здесь тепло и нет сквозняков, а
значит можно разгуливать в чем придётся. Мана приобрела насыщенный
красный цвет и закопалась в сумки, а я, посмотрев на часы, пошёл на
своё вынужденное дежурство. Установить камеры и настроить всё
оборудование за полдня никак бы не получилось, но кое-что я,
всё-таки, успел.
Это «кое-что» включало в себя нанесение силиконовой смазки на
нужные места. Те, через которые внутрь здания проникают столь
досаждающие Коджима нарушители.
Зависнув возле забора, окружающего «Солнечный цветок», я открыл
свою маленькую черную книжку, принявшись ждать. Вскоре, как по
расписанию, к зданию начали подкатывать микроавтобусы, выпуская
наружу стайки заморенных, но оживленно болтающих друг с другом
девиц. Они, перешучиваясь и пихаясь, активно втягивались в подъезды
под бдительным оком вышедшей из дому Сиеко-оба-сан. На меня,
ссутулившегося и закрывшего лицо отросшими волосами, внимания
попадало мало. Еще бы, мало ли какой зарплатный раб, пусть и
здоровый, тут заблудился? Раз стоит, значит комендант ему
позволила, а мужского внимания этим красоткам и так хватает.
Обычного, как оказалось.
«Клевать» у меня начало, когда в сумерках распахнулось торцевое
окно на втором этаже общежития, оттуда выглянули женские мордашки,
а рядом со мной внезапно приземлился перепрыгнувший забор парень,
от которого пахнуло потом хорошо потрудившегося за день человека.
Не обращая на меня ни малейшего внимания, «надевший черное» задрал
голову, махнул оживленно защебетавшим девчонкам, а затем,
примерившись, привычно прыгнул, чтобы оттолкнуться ногой от карниза
окна на первом этаже, и допрыгнуть до того окна, где его уже
ждали.