подразделение по охране семьи этого Кирью. Теперь вы
понимаете мои мотивы, генерал?
- Теперь я их не понимаю еще больше, - спустя почти пять минут
молчания выдал Шин, похрустевший костяшками пальцев, - То, что он
устроил у нас – не вкладывалось ни в один из ваших вариантов,
Хаттори. Ни в один.
- Ни в один из пятнадцати, - охотно согласился с ним детектив, -
Но это настолько перспективный юноша, что я вижу смысл не только
использовать его, но и сотрудничать… в случае полного провала моих
планов. Извините, Соцуюки-сан, я умолчал о еще парочке вещей,
связанных с ним, но они вас… никак не касаются.
- Не собираюсь настаивать, - дёрнул опухшей щекой, по которой
этот самый Акира пару раз душевно приложился, бывший комиссар, - Он
теперь не моя головная боль.
- Было бы идеально, если бы это так и осталось, - сделал мутный
намек Хаттори, а затем углубился в показатели наручного браслета,
начав на нем что-то набирать. Повинуясь этим нажатиям, под плащом
киборга что-то загудело, а затем послышались звуки шипения
пневматических баллонов. Лицо человека, недавно перенесшего
обширную трансплантацию клонированных органов, чуть расслабилось, а
сам он откинулся на сиденье, прикрыв глаза.
- Ваша задача, генерал Соцуюки, остается прежней, ничем не
выходя из русла ваших же прежних деклараций. Поддержание порядка
любой ценой, ликвидация нарушителей… не мне вас учить. Однако,
знайте – вы теперь не существуете. Никакой базы «Цукумогами»,
генерала Соцуюки, расстрельных команд, ничего этого не существует.
Ваше взаимодействие с любыми структурами, кроме определенных
каналов, невозможно. Для всего мира вас не существует. Есть только
порядок.
- Вы сделали из меня охотничьего пса…, - с досадой бросил живой
мертвец, «расстрелянный неизвестными» прямо на пороге полицейского
участка менее трех часов назад. Он всю жизнь действовал, стараясь
подать пример окружающим, научить их чтить закон и порядок страны,
вернуть всё на круги своя. И чем это кончилось? Он избит и посажен
на цепь.
- Нет, генерал, вы им и были, - в голосе детектива промелькнули
стальные нотки, - Просто теперь у вас развязаны руки и сомкнуты
уста. Всё ради нашей страны.
Правильно говорят: «Никто не может причинить тебе боль большую,
нежели самый близкий человек». В большинстве случаев я бы мог легко
оспорить эту сентенцию, потому что относительно неплохо разбираюсь
в пытках, особенно магических… но этот был особенным. Если один из
самых близких тебе людей является психом с ярко выраженными
садистскими наклонностями, то он, в какой-то мере, способен
нивелировать любой возможный практический опыт причинения
страданий. Просто своим талантом.