Ангелина знала эти взгляды.
Помнила их каждый день и каждую ночь, ложась спать в свою большую и мягкую постель. Эти взгляды как бы говорили ей: «Эй, ты, женщина. Я ненавижу тебя. Ненавижу весь твой род и все твое племя. За то, что я, царь зверей, заперт в построенной тобой клетке, ем твое сырое мясо и подаю голос, только тогда, когда ты мне это позволяешь».
Прошло еще сорок четыре секунды.
– Отлично, – широко улыбнулась Ангелина и громко хлопнула крышкой флеш-бука, – Раз так, значит, нам не о чем больше разговаривать, господин Александр.
– Ну что вы, сколько деланного снисхождения в вашем голосе, – широко улыбнулся Иной.
У него была красивая и обезоруживающая улыбка. Зубы хорошие. Ровные. Восемь резцов, четыре конусовидных клыка. Нервные аппараты, кровеносные и лимфатические сосуды скорее всего в норме, зубная эмаль, дентин, зубной цемент – все, как у правильно сконструированных генетических особей. Сразу было понятно, что кто-то оказывал ему систематическую медицинскую помощь. В обычных условиях, ни один мужчина не смог бы поддерживать свою ротовую полость в таком идеальном состоянии. Хороший экземпляр. В нем чувствовалась порода. На черном рынке такой персонаж стоит кучу денег и его наверняка оставили бы для какой-нибудь влиятельной женщины, склонной к подчинению, а так же способной заплатить за него.
Ангелина на секунду времени представила, что такое… иметь мужчину… Иметь его каждый день и каждую ночь. Проводить с ним время, целовать его…мыть его…одевать…выгуливать. Кормить завтраками и ужинать вместе. Иметь возможность вдыхать его запах, чувствовать его пульс… Гладить его одежду, плести ему косы, читать на ночь. И играть. Каждый день играть в то, что ты для него единственная, а он принадлежит только в тебя. Иных осталось так мало на Земле, но даже сейчас они умудряются доставлять женщинам бесконечные проблемы. Из-за них дерутся, убивают, ими торгуют, на них делают ставки и весь этот чертов женский мир так или иначе вертится вокруг их бессмысленного мужского благополучия.
Мысли о самом грешном и таком противоестественном, бросили Ангелину в жар. Тело предательски напряглось, пульс снова участился, во рту стало сухо. Она не выдержала и отвернувшись, чтобы он не видел, запихала горькую и почти растаявшую в ладони гормональную таблетку в рот. Язык сразу обожгло и в горле неприятно запершило. Ангелина не торопясь налила в стакан холодной воды и сделала несколько глубоких глотков. Стало значительно легче.