И только ветер трепал обрывки старой тряпки, защищавшей вход в воздуховод небоскрёба.
Город был мёртв…
Болото.
Вязкое, зыбкое, ненадежное. И я все время пытаюсь из него вылезти, а за ноги, крепко вцепившись в щиколотки, кто-то держит. А иногда и тянет. Упорно, усиленно.
Был период, когда я обманом освобождался от этой хватки. И обессилев, выбравшись на кочку, сидел. Без сил, почти засыпал, но усиленно напрягал все чувства, чтобы не быть захваченным болотом снова. Но силы оставляют, а волшебные песнопения болотных духов обволакивали меня, и я вновь падал в него. Чёрная жижа обволакивала меня с ног до головы, захлестывала рот, заливала глаза. И никто не мог меня освободить, мои крики тонули в этом чертовом болоте. И когда я погружался в него с головой, я почти сливался с ним. И только тогда болото отпускало. Ослабление его хватки служило мне знаком, что нужно делать новый рывок.
Иногда болото отпускало почти без боя. Да что толку, если ты сидишь на кочке, с ног до головы в тине и грязи, продрогший, уставший, обессиленный.
Был период, когда я боролся с болотом. Я бил его палками, кричал, бесновался. Пытался уйти от него, но тёмные твари вновь хватали меня и тащили назад. Их колдовские песни обволакивали мой разум, и я приходил в себя только в его омерзительных скользких объятьях.
Бывали и такие времена, когда я пытался очистить болото от его грязи. Я старался ухаживать за ним. Вылавливал из него ветки, убирал мусор, таскал песок, чтобы осушить его. И мне даже казалось, что мне это удавалось. Болото успокаивалось, и я мог провести несколько ночей в покое на его берегу, не тревожимый его обитателями.
Но как бы то ни было, я все ещё оставался к нему привязан. Я не мог уйти. Оно чувствовало меня. Как только во мне крепло желание его покинуть, болото вновь яростно тащило меня к себе, чтобы наградить гнилостным поцелуем, очаровать, украсть мой разум.