Убегать Роб не стал.
В городе, кажется, промышляли рабами. Роб шагал по центральной улице, едва переставляя ноги. Его мутило от голода и жажды. Рабство он уважал, как закон, а к пыткам и шкуродерству питал отвращение. Немало народу на его памяти продалось за тарелку фасолевого супа, но по слову, согласно неписаным правилам! Роб презирал слабаков, но палачей ненавидел больше.
На каждом шагу он находил следы: стальные тавро на длинных рукоятях, ими клеймили рабов, наручники, кожаные намордники, цепи, чтобы сковывать невольников по трое. У салуна валялась ржавая клетка, в таких подвешивали беглецов или особо строптивых рабов. Судя по жуткой вони, недавно кто-то провел в ней немало часов, испражняясь под себя. И нигде ни единого тела.
Кто-то намеренно разбросал эту мерзость. «Видишь, Роб? Вот сукины дети. Посмотри, чем они занимались». Будь Роб моложе, сохрани хотя бы щепотку тех идеалов, что привели его когда-то на службу в армию, он вляпался бы в ловушку. Нет, вбежал бы в нее с разгону!
Но сейчас он чувствовал только усталость.
* * *
Следы уводили в дыру в стене дома. Роб видел свежие надломы досок. Дыра оказалась сквозная, через нее открывался проулок, темный, как обугленное жерло печи, заблокированный спекшейся массой боевой техники. Когда-то здесь разверзлась маленькая локальная Преисподняя. Роб, проклиная свое упрямство, полез внутрь. Стены смыкались за ним. Здесь жили дети, мельком отметил он. Все стены украшали рисунки углем, сплошные пытки и казни, черепа, ругательства, ножи и ядерные грибы.
Роб не хотел в проулок, по всему выходило, что он высунет голову, а там Мормо.
«Ты уже у него на мушке, придурок, – подсказал «уокер». – Ниже голову».
Надо зайти с тыла, а не штурмовать в лоб. Но Роб упрямо лез вперед. Он уже насмотрелся. Хватит обходных маневров!
На выходе, перегораживая переулок, лежал Дюк.
Роб узнал его, несмотря на то что шкура жеребца превратилась в сплошную кровавую рану, а сам он больше напоминал кусок фарша, провернутый через гигантскую мясорубку. То, что Роб принял за обрывки кожи, оказалось ковром из мух. «Черт». Как бы то ни было, действовать стоило быстро. Роб убрал оружие, чувствуя себя голым, и опять попытался спрятать нос в ладони. Вонь была чудовищной. Мухи взвились разом, негодующе приветствуя Роба.