Ваня наклонился к Люсе, но тут послышался шум машины, которая мчалась, разрезая ночь светом фар, и молодой человек увлек свою спутницу в темный переулок за театром, где можно было без помех целоваться сколько угодно.
– Ой, Ваня! – хихикнула девушка после того, как ее поцеловали не то в пятый, не то в шестой раз. – Погоди… дай дух перевести… – Она оторвалась от своего спутника, сделала шаг назад, покачнулась и ойкнула. – Ваня!
– Ну что? – спросил молодой человек, улыбаясь во весь рот.
– Ваня, я на что-то наступила, – обиженно сказала Люся, хлопая ресницами. – Я сейчас чуть не упала!
Ее спутник наклонился, рассматривая то, на что она наступила, потом внезапно посерьезнел и стал хлопать себя по карманам, вполголоса бормоча ругательства.
– Вань, ты чего? – пролепетала девушка, струхнув. Она ничего не понимала.
Достав коробку спичек, Ваня зажег одну из них и осветил то, что бесформенной грудой лежало у стены. При ближайшем рассмотрении груда оказалась телом, и было не похоже на то, что оно принадлежит живому человеку.
– Ваня! – завизжала Люся, хватая спутника за локоть.
– А, ч-черт…
Спичка упала на асфальт и погасла. Дернув рукой, Иван стряхнул пальцы девушки и зажег следующую спичку.
– Ваня… – заныла Люся. – Ванечка!
Она сделала попытку снова вцепиться в него, но на сей раз Иван отвел ее руку.
– Ты можешь подержать коробку? – спросил он.
– Зачем? – в ужасе пролепетала девушка.
– У меня только две руки. Я хочу его осмотреть.
– Я… я…
Не слушая Люсю, Иван вручил ей коробку спичек, а сам наклонился над телом, осветив его спичкой. Свободной рукой потрогал пульс, нахмурился, зачем-то осмотрел шею лежащего, а затем и голову. Спичка догорала, и Иван задул ее уже тогда, когда пламя стало обжигать ему пальцы.
– Дай сюда коробку…
Он зажег новую спичку. Выражения его лица Люся не понимала – и не хотела признаться себе в том, что он ее пугает.
– Какая-то странная у него одежда, – пробормотала она, дрожа всем телом.
На лежащем было белое обтягивающее трико и нечто вроде пестрого короткого камзола, богато украшенного вышивкой и позументом. Глаза мужчины были открыты и смотрели мимо молодых людей в никуда. Закончив осмотр, Иван осветил спичкой циферблат часов на своем запястье.
– Семнадцать минут первого… Хотя что это дает? Ничего не дает…
– Ваня, – пробормотала Люся, совершенно растерявшись, – он что, умер?