«Иди к чёрту».
Сергей вышел на кухню. Там в темноте «отчим» жадно пил воду из ковша. Выпив полный ковш, он швырнул его в ведро с водой, смачно выдохнул, вытер губы рукавом и, судя по повороту головы, уставился на Сергея.
– Ой, фуф, крех-х-хм, Серег, напугал. Ща пойдем. Есть хочешь?
– Нет.
– Вот и хорошо, потому что все равно нечего, га-а-а-а, – заржал он.
Сергей вышел на улицу. Была еще непроглядная ночь.
«Наверное, и четырех еще нет», – подумал он, безнадежно пытаясь в черном небе увидеть хоть одну звездочку или проблески зари.
Мрак нарушал только отсвет фонаря вдалеке, у которого почему-то до сих пор не выбили лампочку.
Сергей обернулся на дверь. На крыльце мелькнуло лезвие ножа.
Что за добрый человек его здесь оставил? Такой маленький подарок судьбы. Непрозрачный намек.
Сергей сунул нож в карман.
В этот момент вышел «отчим».
Они быстро пересекли деревню и вышли на тропинку, ведущую через поле к лесу.
Материн сожитель посмотрел на ноги Сергея.
– Ой, да ты без сапог. Ща весь вымокнешь, – констатировал он.
– Как вымокну, так и высохну, – хмуро заметил Сергей.
– Наш человек. Слушай, я рад, что ты приехал. Мамка-то про тебя особо не рассказывала. Да ты знаешь, все как-то не до разговоров было, – он сделал неприличный жест бедрами и гнусно заржал.
Сергей стиснул зубы.
– Молодая у тебя мамка. Любка тебя, что, лет в пятнадцать родила?
– В шестнадцать, – буркнул он.
– Ух, шалава, – «отчим» снова гнусно заржал.
Некоторое время они шли молча. Сергей чувствовал отчаянную головную боль, хотелось курить. Он потер лицо. Нужно о чем-то говорить.
– А как Вы с ней сошлись-то? – спросил он
– С мамкой-то твоей?
«Нет, с коровой Зорькой».
Сергей кивнул, подтверждая вопрос.
– Да ты понимаешь, я с тюрьмы ехал. Не доказали там одну левую тему.
– Что за тема? – поинтересовался Сергей.
– Ишь, любопытный какой. Ну ладно, мы почти родственники, а ты парень, вижу, понимающий. Да там дуру одну нагнули. Но ничего не доказали, слава те. Да Жорка, дружбан мой, меня подбил.
– Понятно.
– Ну а че, сама, дура, виновата. Юбка вот такая, водку жрет, а как до этого, так извините, я не такая, я жду трамвая, – откровенничал «отчим».
– Угу.
Они подошли к самому лесу. Хотя на поле уже видны были первые розоватые порезы рассвета, лес чернел непроглядной ночью.
– Ну вот, и мы, понимаешь, с Жориком приняли, понятно, считай, дело-то какое, ща бы уже по этапу за Тамбов тряслись, – продолжал сожитель матери. – Ну, сил, так сказать, не рассчитали. Короче проснулся я, смотрю – какой-то полустанок. Я сдуру выбежал. Думаю, пойду что ль поищу, че тут, мож, деревня какая есть. Дело-то к ночи шло. Шел по тропинке, шел, заблудился нахрен. Ну, наконец, вышел, а дом-то ваш крайний. Ну, я зашел. А она уже походу приняла нормально, Любка, в смысле, и спала. Ну, я решил, да, фиг с ним. Лег на сундук этот. Ой, с утра такое было! – он замахал руками. – Но у меня деньги-то были, я пол-литра поставил, сразу и помирились, – он опять гнусно хохотнул.