– Инесса! Мур-мур-мур! – позвал он.
С дивана легко стекла пушистая дымчатая кошка, поигрывая серебром меха. Она неторопливо, сохраняя достоинство, подошла к лакомству и, внимательно все обнюхав, принялась за трапезу. Дима тем временем налил ей воды из фильтра. Удостоверившись, что у кошки все хорошо, он налил себе морковный сок, и, страдальчески посмотрев на него, залпом выпил почти полный стакан. Остатки он стряхнул в раковину.
Он прочувствовал, как витаминный заряд проникает внутрь него, обогащая кровь полезными веществами. Затем он вышел из дома, достал из гаража велосипед и поехал на Тверскую, миновав Третье Транспортное.
В подъезде было черте-что. Во-первых, возле ближайшей арки нетерпеливо помаргивала проблесковыми маячками «скорая». Дверь подъезда подпирал кирпич. Внутри на лестнице стояла тетка (соседка Серого?).
Поставив правую ногу на верхнюю ступеньку и упершись обеими руками в васильковую юбку, она с мольбой смотрела вверх. Обернувшись к упавшей на нее тени, она с благодарностью устремилась к Диме.
– Ой, Дмитрий, хорошо, что вы подошли.
– Здравствуйте…
Нина… Нина Ивановна, нет вроде не Ивановна, Алексеевна, наверное.
– … а что… случилось? – Дима подыскивал нужное слово.
– Сергей, ой, Сергей…
Она замахала руками, чтобы не заплакать. Дима не понимал, что происходит.
– С ним плохо…
Что?!
– Ох, что же это. Ты понимаешь, у меня соль закончилась, я хотела попросить у Сережи. Он ведь всегда такой аккуратный. Соль всегда есть. Не то, что я, растяпа.
Она спустилась на ступеньку ниже, держась за сердце и тяжко охнув.
– И вот я ему стучу-стучу. Ты же знаешь, звонок-то у него не работает. Стучу. И что-то вот как-то нехорошо мне стало, подумалось такое знаешь… нехорошее что-то. И я… подергала дверную ручку. И на ж тебе. Дверь не заперта. А он ведь всегда запирает. И между нами говоря, правильно делает, потому что кругом ворье.
Тут она снова замахала руками, но это не помогло. Слезы потекли, бороздя бескрайние морщины старческого лица.
– И я захожу, а он лежит там… а кругом эти таблетки. Господи!
Тут сверху стали спускаться санитары, держа носилки, осторожно поглядывая себе под ноги. Впереди шла врач.
Дима метнулся наверх, понял, что он помешает пройти, вернулся. Соседка отошла в сторону. Когда лицо врача стало достаточно хорошо видно, Дима собрал волю в кулак и спросил: