И такая власть была у этой женщины над ученицами, что те, кто наказан, лишь отползли прочь, всхлипывая, но не прося о пощаде, ибо знали – бесполезно. Айлин-ханум, осердившись, может и сверх того назначить. А остальные сдержали вздохи облегчения.
И все посмотрели на Ирис – на неё, Кекем, Заику. Не с завистью. А с сочувствием, а кое-кто и со злорадством. Ибо благоволение несравненной когда-то звезды Танца Наслаждений, Семи покрывал и Полёта пчелы означало не головокружительный взлёт и славу и возможную свободу – а пока что тяжелейший изнуряющий труд, труд, труд…
Так оно и случилось.
После обычного двухчасового урока, когда всем прочим разрешили снять браслеты и отправиться в хаммам на простое быстрое омовение, ханум щелчком пальцев оставила Заику для дополнительных занятий. Хвала создателю, позволила отдохнуть четверть часа, а главное – во время разучивания нового танца ничего уже не заставляла держать, кроме двух персиков. Но и те чуть не выскальзывали из ослабевших пальцев.
Одно было хорошо. Ей, как подающей надежды танцовщице, назначили ежедневно пять дополнительных блюд. Правда, выходило это, если уж откровенно, не очень щедро: кормили девушек скупо, из небольших плошек-пиал, куда еды входило с горстку, не больше, чтобы не особо разъедались; ибо великий султан, в отличие от своих же мудрецов и советников отчего-то не жаловал пышнотелых дев. Выходило, что к каждой из небольших пяти ежедневных трапез прилагалась дополнительно маленькая порция чего-то ещё: какой-либо фрукт, каша или йогурт, либо несколько кусочков кебаба. Но пять лишних порций в день, пусть символических – это возможность припрятать что-нибудь, вроде как на потом, и потихоньку снести нянюшке, потому как ей-то, простой служительнице при хаммаме, приходилось не раз укладываться спать на пустой желудок. На простых и немолодых прислужницах экономили, ибо заменить их было недолго. Девушки закупались в Сераль не только для услад повелителя: когда на торгах по дешёвке выставляли не девственниц и не слишком молодых, но сильных и выносливых рабынь – их охотно брали для чёрных работ. Валиде-султан была бережливой хозяйкой и того же требовала от хезендар-уста – экономки, и от капы-агасы – главного евнуха.
…А нянюшка Мэг, как до сих пор тихонько называла её Ирис, в последнее время всё чаще болела. Горячий влажный воздух парных не шёл ей на пользу, теснил грудь, вызывая тяжёлый кашель. Всё чаще приходилось отлёживаться. К сожалению, прославленный лекарь Аслан-бей, веское слово которого среди управляющих громадным хозяйством гарема ценилось и исполнялось, давно уже сюда не заглядывал, и некому было вступиться за больную служанку, попросить хотя бы перевести на другую службу. Может, если ей кушать побольше, это поможет сопротивляться болезни?