В третьем классе у нас каждый божий день пребывала Маша Сысорова, которая жила с матерью, отчимом и маленькой сестрой Танюшкой в первом подъезде нашего дома и училась вместе с Катей. Маша любила музыку, прибегала послушать наш проигрыватель и отдохнуть от домашнего шума.
И тогда же каждодневно стала появляться у нас Света Чебурахина, при появлении Маши, как правило, уходившая к себе. Девочки играли в куклы, в дочки матери, разыгрывали сюжеты, а Сережка, у которого не было никакого общения с детьми, скучал, и я попросила девочек принимать его в свои игры.
Катя и Света были недовольны свалившимся на их головы партнером, но потом придумали ему роль: он был соседом-пьянчушкой, который не кормил своих детей.
Дети его, в виде самой старой куклы валялись в углу без трусов и обуви с всклокоченными непричесанными и кое-где выдранными волосами.
Но сынок был доволен, роль свою выполнял честно, шлепал куклу по попе, и все были довольны.
Сережка был подвижным ребенком, ему надоедали малоподвижные девчоночьи игры скучно, и он постоянно приставал к сестре: то толкнет ее, то повиснет на ней, то призывает побороться.
Привычная Катя не обращала на это внимание, молча стряхивала его с себя, как комара отгоняла, но Светлана, которая была одна в семье, хваталась от проделок Сережки этого за голову, и не вмешиваясь в потасовки сестры и брата, говорила:
– Я тебе сочувствую. Ох, Катя, как я тебе сочувствую.
Чужие дети в доме не мешали мне, я толклась на кухне, или отдыхала в комнате с балконом, а девочки сидели в большой комнате, крутили пластинки, делали уроки, во что-то играли.
Сергей привык сидеть час в одиночестве, я перестала пускать пузыри от страха, что пятилетний сын один, просто бегом бежала с работу на электричку, бегом с электрички домой. Автобусы днем были не так набиты, как вечером, в часы пик, зато и ходили редко.
Нашпигованный антибиотиками сынок болел реже, мой кашель не прошел, но стал привычным, не мешающим жить, также привычным стало мое постоянное лечение его: то ингаляции, то банки, термопсис с содой, багульник. Катя простывала часто и любила после простуд раскашляться, но тяжелых астматических приступов не было, и кашель сам по себе затихал.
В классе Кате досталось место рядом со второгодником, он её обижал, порвал тетрадку. Мальчик был из неблагополучной семьи, и его собирались отдавать в интернат. Мне стало жалко этого никогда не виданного мною десятилетнего мальчика, никому не нужного, с предрешенной судьбой изгоя.