Так что, возможно, не надо было ездить на курорты, а накупить одеял, – кто знает, но сейчас-то, я обязательно всё куплю, налажу уютный добротный быт.
После десяти лет скитаний мы заполучили, наконец, трехкомнатную квартиру, 34 квадратных метра, самая большая, проходная комната – четырнадцать метров, на седьмом этаже нового панельного дома. Панели обложены розовой плиткой.
– Голубятня, – обозвала нашу обитель мама.
Мы стали как все, с пропиской по месту жительства, с правом бюллетеня по болезни, с заботами о ремонте, узнали такие слова, как бустилат, раствор, шпаклевка, цинковые белила, эмаль, водоэмульсионка и прочие названия вещей и предметов, которые не интересовали нас в первые десять лет совместной жизни.
Оставалось купить ковры и старательно выбивать из них пыль по выходным дням, забивая легкие себе и подвернувшимся прохожим, и тогда уже мы встроились бы в единую шеренгу скромных и не очень требовательных российских обывателей.
Сейчас самое время вернуться назад, пройтись по годам и вспомнить, как досталась нам эта квартира.
Восемь лет назад, в августе 1971года я перераспределилась в НИОПиК. В направлении, которое я принесла в отдел кадров, было написано «жилплощадь в порядке общей очереди».
Эта чахлая приписка помогла мне встать в общую очередь на квартиру сразу, а не после двух лет отработки.
В НИОПиКе было запланировано строительство четырех девятиэтажных жилых домов. Алешка работал в Подлипках и всё порывался оттуда уйти, хотелось ему найти работу с предоставлением жилья.
Юрка Подгузов, его приятель по ЦНИИМАШ устроился в управление связи, где ему пообещали комнату. Он звал моего мужа туда, но Лешка медлил. Не хватало ему решительности действовать быстро. Он был молодой специалист, и надо было ехать в министерство, перераспределяться заново или просить отпустить. Эти несколько месяцев промедления оказались роковыми.
Тем временем маме, проработавшей в Воскресенске пять лет, предложили в больнице квартиру на всех нас, прописанных, т.е. маму, бабушку, меня и Катю. Квартира находилась в чудесном месте, ближе к Москве, чем Воскресенк, где работала мама, на остановке «Белозерская» среди сосновых лесов с песчаной почвой. Мама до пятидесяти лет моталась по частным квартирам и коммуналкам и рвалась в квартиру, но горсовет выдвинул требование, чтобы и Алешка прописался у мамы, на кусок семьи в виде меня и Кати они давать не захотели. Квартира на Белоозерской, была случайной удачей, в следующий раз могло быть такое противное место, как Москворецкая, рядом с Шиферным заводом и Цемгигантом.