Я взял с книжной полки и передал гостю толстую пачку потрепанных листов дневника главного действующего персонажа моих книг. После чего, сдвинув в сторону посуду на чайном столике, освободил себе место и приготовился записывать.
Гость молчал. Я в недоумении поднял голову и обнаружил, что де Байстен пристально смотрит на меня каким-то странным взглядом. Застигнутый за этим занятием, мой новый знакомый смущенно кашлянул и уткнулся в бумаги. Он немного поворочался в кресле, устраиваясь удобнее и шурша страницами дневника. Найдя, наконец, в рукописи нужное ему место, де Байстен чуть хрипловатым голосом начал неспешный рассказ. С первых же слов я убедился, что мой гость действительно подробно изучил древний документ и без труда разбирает его самые трудные фрагменты. Время от времени рассказчик умолкал, подолгу глядя в пылающий камин, а затем, заглянув в лежавшие на коленях записки, продолжал свое повествование. Ваш покорный слуга скорописью записывал его негромкую, как будто доносившуюся из другой эпохи речь.
Итак, со времени последних событий в жизни главного героя прошло три месяца…
Пролог. Жизнь в камне
Середина лета, 243 год с начала Нового Исчисления2, Снежные горы, Вендария
И в камне бездушном
Жизнь может родиться.
Что мертвым казалось
Вдруг вновь возродится.
Горный великан Тгамшуффер по прозвищу Каменный лоб упорно стучал железным заступом по гранитной скале. Мысли тяжело ворочались в массивной, обильно посыпанной рыжей пылью, голове громадного тролля.
Его жена Ертраголла, с гордостью носившая прозвище Снежная лавина, который год ворчала и жаловалась на тесноту в их пещере. Мол, не помешает супругу-лежебоке заняться расширением семейного жилища. Сварливая женушка почему-то вбила себе в голову, что им просто необходимо обзавестись десятком-другим овечек. К слову, вышеупомянутая голова троллихи представляла собой весьма странное сооружение. Похожая формой на огромную тыкву, она была постоянно чем-то разукрашена. Чаще всего это украшение было венком. Материалом для сего незатейливого головного убора могло послужить все, что угодно: от засохших ромашек до прелой соломы. В дополнение к венку супруга, желая поразить мужа и редких гостей, могла обвязаться гирляндами из разноцветных тряпок. Порой она добивалась, действительно, сногсшибательного эффекта, полностью преображаясь. И возвращавшийся утром с охоты Тгамшуффер вздрагивал и надолго застывал на месте, не узнавая свою дражайшую половину после очередной смены наряда.