– М-да, с такой мышкой в дом принесёшь максимум одну конфетку…
– Со мной больше никто не дружит, – подобрав маленькую тыкву, она покрутила её в руке.
– А как же я? И мама с папой… бабушка с дедушкой? Софи, мы все с тобой дружим!
– Ну да… Только вот никто из вас не пойдёт со мной собирать конфеты у соседей, – вновь пожала она плечами, отложив своё неудачное творение в сторону.
– Друзья – это не те, кто ходит с тобой просить у соседей конфеты, – усмехнулся брат. – А те, кто ради тебя отдаст всё самоё ценное, лишь бы ты была счастлива.
– Дедушка, в таком случае, мой лучший друг, – горько улыбнулась она, невольно вспоминая их недавнюю перепалку.
Томас нахмурился. Переведя взгляд на провалившийся эксперимент сестры, совсем помрачнел:
– Почему ты не взяла спирт у деда?
– Откуда ты…
– Софи, он снова тебя обидел? – парень в мгновение оказался рядом с сестрой, взгляд его стал как прежде мягким и ободряющим.
– Немного, – она пожала плечами, осознавая свою беспомощность в этой семье. И вновь горькая ухмылка омрачила её детское личико. – Самую малость…
Из груди парня вырвался тяжелый выдох. Облокотившись о спинку стула, он продолжал исподлобья разглядывать сестру. Из другой комнаты доносились крики родственников – дед клялся последней бутылью рома в своей правоте по отношению к Софи, а отец с бабушкой доказывали ему обратное…
– Господи, когда он уже отбросит свои коньки… – вдруг взвыл парень, достаточно прислушавшись к шуму из гостиной, чтобы вновь сделать отрицательные выводы по поводу деда-алкоголика.
– Не говори так, Томас! – вступилась за родственника Софи, испуганно кидая взгляд то на дверь, то на собеседника – вдруг кто услышит. Получив в ответ лишь непонимающий взгляд брата, шёпотом продолжила: – Он хороший человек…
Взгляд Томаса потускнел. Несколько десятков секунд понаблюдав за растерянной сестрой, наконец, произнёс горькую правду:
– Был, пока не встретил хозяина пивнушки.
Норман поникла, опустив голову так низко, что подбородок уже готов быть впиться ей в колено. Невольно вспомнился тот день, когда дед впервые изменил своему обещанию не брать в рот и капли алкоголя. Вспомнились разочарованные выражения лиц на каждом родственнике и отцовское: «А ведь чуть рекорд не побил… три месяца почти в трезвом уме бродил!». На душе стало чересчур гнусно и тошно. Софи хотелось плакать от своего внутреннего состояния и внешнего деда. Хоть девочка и старалась изо всех сил изображать искреннюю радость в глазах и натягивать счастливую улыбку при людях, но подушка, насквозь намокавшая каждую ночь, моментально указывала на истинную сторону хозяйки – менее сладкую и улыбчивую.