Вчера знакомая говорит:
– У нас тут церковь красивая в Филях. Приезжай посмотрим!
Она там рядом живет. Я эту церковь знал. Нарышкинское барокко. Очень красивая. Решил – отчего бы не зайти не посмотреть, только, говорю, возьми какую-нибудь подстилку, пойдем потом в парк позагораем, а то и искупаемся.
– Хорошо.
Ну, я приехал. Жара 30 градусов. Ужас. Знакомая моя в вечернем платье. Ну, это нормально – в чем же еще на пляж? Мне вообще со знакомыми дамами везет – они все в вечерних платьях на пляж ходят и в туфлях на каблуках. По дороге в церковь я чувствую – спекаюсь, нет моих сил больше. Пойдем, говорю – купаться. Ну, взяли такси, поехали на Филевский пляж. Это, конечно, не Лазурный берег, но место какое-то под деревом нашли. Правда, отвес был почти вертикальный – но в других местах все занято – кругом семейства с баклажками пива и малыми детьми.
Прямо под нами расположилась мать-героиня. Один самый маленький – периодически сосал ее огромную грудь, которую она то и дело вываливала из купальника. Остальные трое детей как-то сами собой развлекались и баловались. Ее подруга, с красным лицом и цигаркой в зубах, сидела тут же в красном платье. Периодически подруга уходила в лес, вместе с матерью – героиней. А дети оставались одни. Тогда остальные дети бежали по моей голове вслед своей мамаше. Причем 2-х годовалый паренек сгребал в охапку полугодовалого, который сосал грудь, и карабкался вверх к кустам, где скрылась его мать, роняя младшего брата по дороге. Моя знакомая не выдержала такого издевательства, и, схватив младшего, вручила его в руки вышедшей из кустов матери-героине. Я искупался и только после этого как-то ожил. Вода была прохладная, и это хорошо.
Часов в семь мы решили вернуться. Поднимаясь, мы увидели на дороге лежащего синего человека, всего в наколках, не старого, и группу молодых людей рядом, тихо шушукающихся и тыкающих кнопки телефона. Человек лежал ногами на дороге, причем рядом стояли его пляжные тапочки, а головой вниз – в кювет, так сказать, причем, несмотря на то, что он был вниз головой, под голову подложили пакет. Как будто он просто шмякнулся как шел, без всяких прикрас. Лежал ровно, рядом – тапочки.
Лицом он был синий.
– Бухой что-ли? – спросил я, как бы сам себя.
– Похоже, что умер, – сказала моя знакомая, – он же синий весь, – и с ужасом посмотрела на меня.