Тут один греческий старец в монастырь приезжал – устроили встречу. Его переводили. Что там старец говорил на греческом – одному Богу известно, т.к. переводил монах одновременно с тем, как тот говорил. Сказать старцу, чтоб он делал паузы, видимо, никто не решался. Т.е. он делал паузы, но тогда и монах переводчик делал паузу. Так что, то ли один дурак был, то ли другой – непонятно. Но в целом эффект отрицательный. У нас такая «встреча с православием».
Как? что? как он может так говорить?! так вот и говорю – ничего непонятно-с, … то ли переводчик заснул, то ли старец с ума сошел. А главное, никто не готов открыть форточку.
Дело в том, что, выпив по седьмой, я подумал, чем же закусить – яблочным соком в кружке или солянкой, которую я только что сварил. И вот пришло озарение – солянкой лучше! Да будет вам, дети мои, это наставление во веки веков. Солянкой закусывайте!
Добыть святой водицы, наблюдение в церкви
Протиснулся тушей носорога, полчаса больным инвалидом перебирал ногами, топтался, словно падая, давя наседавших, охал и ахал, кряхтя перегаром, добрался до столика гиппопотамом – ох, ах, слава те, Иисусе! – Хлебнул, крякнул, красномордым хряком утер пот, ноги не стоят, давят сзади – перекрестился три раза на алтарь размашисто – добыл-таки святой водицы! 150 кг с двумя бутылками ушло – слав те, Иисусе! слав те, Иисусе! слав те Иисусе!
Сзади напирали…
Купание в крещенской воде
Отчего народ так любит купаться в прорубях на Крещенье – страшную вещь скажу – оттого, что больше ничего не умеет (и я в том числе – в религии, я имею ввиду) вообще, в христианстве трудно быть, каждодневно, маленькими шажками-жестами, гораздо легче одним махом – ух! ах! ооооооооооо! хорошооооо! Вот это по-нашему – окунулся и пошел дальше на свою помойку.
Вообще, любовь к широким жестам – она в крови у востока. Индусы ходят голыми и не стригут волос, филиппинцы прибивают себя к кресту, шииты долбят мечами себя по башке шахсей-вахсеями. Зато это все видно – это все вызывает – вааааах! На это можно пойти. Гораздо трудней делать то, что не видно. С этим у востока напряженка. Чем примитивнее жизнь народа, тем большее значение он придает внешнему.
И все же, без ярких жестов нельзя в религии. В обычной жизни можно. но у нас и этого нет – кепка аэродром – это сам человек. Машина, дом, часы, одежда. В принципе, весь наш кинематограф – «а мы тоже можем, как в Голливуде» или, в лучшем случае, «а мы тоже можем, как в Европе», получается ни два, ни полтора. Надо выглядеть «модно», делая кино. Т.е. прищуря глаз, смотришь какого-нибудь Ш. и думаешь, а может это Тинто Брасс, только кастрированный? Смотришь другого – а может это Баз Лурман? Смотришь Комеди-клаб – тю! да это ж «Очень страшное кино»! Только теперь оно называется «очень смешное кино»! Вот шла по телевизору «Анна Каренина» советский – гениальный фильм, и ничего «модного».