Делая очередной бесшумный шаг, девушка споткнулась обо что-то, по ощущениям резиновое и в то же время хрупкое. Жанна словно наступила на узенький лежачий полицейский. Она посмотрела вниз. Что-то невероятно белое лежит на темном полу. Что-то уронили. Жанна чуть не включила свет, но вовремя опомнилась. Достала из кармана телефон и осветила помешавший ей идти предмет. О! Лучше бы она этого не делала! Лучше бы она прошла на метр дальше от стены! Лучше бы она никогда не знала этого хирурга и эту, эту… Его мертвую жену.
Жанна споткнулась о ее руку, белую, оголенную нежную женскую руку. Впритык к стене лежала хозяйка квартиры. Жанна осветила лицо женщины. Глаза открыты, волосы разметались вокруг лица, на виске блестит красная жижа. Кровь. Жанна настолько привыкла быть осторожной за все время пребывания в гардеробной этой квартиры, что не смогла закричать. Она шепотом прохрипела что-то нечленораздельное, нащупала выключатель, резкий свет бросился в глаза. Жанна заставила себя перестать смотреть на мертвое тело и, уже не таясь, пошла в спальню. Она хотела разбудить мужа бедной женщины. Пусть еще кто-то другой увидит этот ужас, кроме нее.
Жанна никогда не встречалась так близко со смертью. В прихожей пахло кровью, мокрым железом, это было отвратительно и жутко. В спальне никого не оказалось, как не оказалось и в других комнатах. Квартира была пуста. Только Жанна и эта женщина. От ужаса и сумасшедшей тишины к Жанне вернулся голос, и она закричала: «Помогите! Кто-нибудь! Помогите!». Через минуту она поняла, что никто на помощь приходить не собирается, и, если рассуждать логически, то помогать некому. Женщину не оживить. Следует позвонить в полицию, но сначала Жанна покинет квартиру. Она сняла свою серую куртку с крючка, достала из кармана ключи и почему-то на цыпочках подошла к двери. В последний раз обернулась на несчастную женщину, толкнула оказавшейся незапертой дверь и вышла в подъезд.
Сегодня, как никогда раньше, во всяком случае, она изо всех сил на это надеялась, Карина злилась на дочку. Ну, да, да, бросайте в нее камни, малышке всего-то четыре года. И вела она себя именно так, как и сама Карина в детстве. То бишь – не слушала, не слышала, с азартом пренебрегала. Сегодня, например, дочка перепрыгивала через коричневое месиво луж, упала и жирно испачкала одну коленку. Карина схватила дочку за шиворот и стала судорожно снимать штанину, испугавшись, что грязь просочится на белые колготки, поддетые под испачканные брюки. Они спешили на танцы, куда Карина водила дочь уже почти год. Опять-таки, да, да! Они могли бы не спешить, а идти аккуратно, медленно, улыбаясь друг другу, мило и чинно, если бы Карина выключила бы на десять минут раньше фильм ужасов. Всё могло быть иначе.