– Ты, как всегда, великолепна, – войдя в гримерную, отвесил ее хозяйке комплимент генерал. Она в ответ ему улыбнулась – молодой еще человек в столь высоких погонах, интеллигентный и в то же время напористый, не мог вызывать отрицательных эмоций у молодой и привлекательной певицы. Всякий раз, глядя на него, она, как любая женщина, ставила себя на место Галины Леонидовны и проклинала судьбу – за то, что постановка эта возможна только в мечтах, а в реалиях ей суждено лишь оставаться его любовницей.
– Спасибо за комплимент.
– За правду спасибо не говорят. А великолепной женщине полагается преподносить только великолепные подарки
С этими словами он протянул певице небольшую бархатную коробочку. Внутри были красивые увесистые сережки с бриллиантами.
– С ума сойти, красота какая, Юра, – девушка, не сдержав эмоций, бросилась на шею своему кавалеру. – Кстати, а откуда они у тебя? – примеряя их у зеркала, уточнила она у своего благодетеля.
– Долгая история.
– У меня скоро фестиваль в Сопоте. За кордон-то с ними пустят?
– А почему нет?
– Брось дурака валять. Говорят, такие же были у Федоровой…
– Что за ерунда? Во всей Москве только у Федоровой?..
– Говорят, что да. Это же «Картье-Брессон», так?
– Смотри-ка, разбираешься.
– Так откуда они?
– Лучше ты мне скажи, откуда у тебя такая информация?
– Твоя супруга всем рассказывает. Рассказывала до недавнего времени, пока сама от этого убийства в шок не впала.
– Подольше бы она в этом шоке находилась…
– Вы игнорировали мой вопрос, Юрий Михайлович, – цитируя героя известного кинофильма, Лугачева была упряма, но как будто не очень тяготилась возможной правдой – она уже подошла вплотную к Чурбанову, стала стягивать с его шеи красивый форменный галстук, снимать с него генеральский китель, увешанный орденами.
– Догадливая ты у меня. Оттуда цацки, оттуда.
– Слушай! – она на секунду отпрянула от молодого генерала. – Ты что, причастен к этому убийству?
– Нет, но знаю того, кто причастен. Это он мне за молчание дал.
– Скажи, скажи, скажи! – как ребенок залепетала певица, повисая на шее у заместителя министра.
– Ну это уж нет. Много будешь знать – скоро состаришься. А зачем мне старая любовница? А ну-ка, вставай, как я люблю…
Лугачева игриво хохотнула, а потом развернулась к нему спиной, сняла трусики, подняла вверх полы красивого концертного платья и уперлась руками в столик.