– Не одна ты Сима. Брат с сестрой у тебя есть, Степка и Машенька. Близняшки они. Детки мои первые.
Прошлое всегда тяготило Зотову. Она очень страдала от поступка, совершенного в те непростые для нее дни. Дни, когда нужно было сделать нелегкий выбор, она вспоминала часто. Как ни странно это выглядело, но родители отца ее двойняшек, оправдывали поступок Зинаиды. А родня нового мужа недолюбливала и осуждала ее. Когда Серафима стала подрастать, Зинаиду всё чаще стала посещать мысль о том, чтобы рассказать дочери о своем прошлом. Но ей всё казалось, что та слишком мала еще, и время не пришло. И вот сейчас, произнеся то, о чем давно думала, она растерялась. Как отнесется дочка к сказанному? Не изменится ли ее отношение к ней после услышанного? Вопросы один за другим возникали в голове Зотовой.
Когда до Серафимы стали доходить сказанные матерью слова, она прекратила рыдать и с удивлением взглянула на нее.
– Да, Сима, да. Маленьких совсем пришлось оставить. В Архангельске я тогда жила пока с отцом твоим не встретилась… Долго рассказывать и тяжело вспоминать. Давай позже тебе расскажу. А ты знай, что если что-то со мной, то у тебя брат с сестрой есть, Рочевы им фамилия. По крайней мере, в метрике так была записана, – сказала Зинаида Ивановна и горько заплакала.
Сил на то, чтобы сегодня рассказать дочери что-то еще, у нее уже не было.
1915 год
Степан не заметил, как задремал. Проснулся, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Он, не шевелясь, аккуратно открыл глаза. Рядом стояла Серафима. «Не спала она что ли? – только и подумал он». Потерев рукой глаза, Рочев присел.
– Ты чего, Серафима? – спросил он.
– Прошку буди, пора, – не глядя на Степана, проговорила она и отошла.
Минут через пятнадцать, видя, что те пришли в себя, Плетнева подошла к ним.
– Так, мужики, – еле слышно проговорила Серафима. – Вроде спят. Пора. И чтобы тихо у меня и без крови. Лодку с золотом сюда гоните, пока их старшой по берегу бродит… Как приплывете, их лодку переверните и пусть ее несет. А мешки в нашу переложите. По течению вниз быстро сплавимся…
– А ты как знашь, что спят-то? – подал голос Прохор, разминая затекшие ото сна ноги.
– Ходила я туда. Семен не спит только. Да видно и не приляжет сегодня. Всё что-то ходит в задумчивости. Ждать, когда тоже угомониться, не будем. Лодка немного в стороне от них, поэтому сможете ее тихонько отвязать и вниз, сюда, ко мне сплавиться. Там сразу поворот, так что Семен вас не должен заметить, – она взяла хворостину и стала что-то рисовать на песке у выскори.