– Какого черта? – осмотрев кухонный уголок, ошарашено пробормотал он. Тело жертвы обмякло в одном из стульев за обеденным накрытым как в честь праздника столом. Верхняя часть ее головы на уровне чуть выше середины ушей отсечена, отрезана чем-то, все вокруг забрызгано кровью.
– Давайте быстрее. Медбригада и коллекторская служба уже оповещены, ждут от нас сигнала. Стандартно все зафиксируйте, побыстрее. У погибшей имеются непогашенные долговые обязательства, иного имущества кроме личных вещей здесь нет. Поэтому кратко первичный анализ всего, что есть, полное сканирование, примерная оценка – также для общего отчета, – пояснил инспектор Иоджин.
– Но… мне все равно нужна первичная, общая информация… Мне же если что в суде потом все подтверждать, – глядя на «полу обезглавленное» тело в паре метров от себя шокировано произнес Макс, моментально пробудившийся от вязкого сна своей жизни.
– Мистер понятой вы и так опоздали… – начал выплескивать недовольство сотрудник Грэйс.
– Тише, тормози, – с улыбкой мягким тоном успокоил коллегу Иоджин. – Не надо давать волю эмоциям, «это» того не стоит.
– Да извините… я виноват, каюсь. В смысле, правда, извиняюсь. Я опоздал… Там… – пытаясь выглядеть искренним Макс начал оправдываться.
– Жертва – Мия Прескот, двадцать пять лет, мигрантка из южно-африканского сектора. До получения социальной карты оставалось полгода. Обучалась в университете, на факультетах философии и каком-то биоинженерном направлении, одновременно. Официально нигде не работала. Комнату снимала вот уже более двух лет, задержек по оплате не имела. Судя по имеющимся данным, была горячей штучкой, осуществляла услуги сексуального характера кому-то из граждан, на постоянной основе, – двинувшись по комнате источая тонкий аромат парфюма, остановившись у трупа, принялся пояснять Иоджин.
– Окучивала папика, – себе под нос буркнул Макс. – Типа из Африки? Белая? Странно.
– Что странного? – встрепенулся Иоджин.
– Они там еще остались? – уже давно на все наплевав, он говорил что думал.
– Подобные суждения неприемлемы, а также уголовно наказуемы, – сдержав себя, предостерег Иоджин.
– Ну да… Называть вещи своими именами нельзя, я как-то забываю об этом. Короче давайте быстрее… Я должен знать, что случилось, чтобы правильно сделать свою работу, – задавленный внушенным стыдом от акцента на цвете кожи и одновременно разрываемый несогласием с «правилами» Макс поддался последнему.