Наутро проснувшись и не открывая глаза, под мерное покачивание вагона, и знакомый с детства перестук колес, Стас подумал, что едет к морю, к солнцу. Но открыв их, он увидел все туже картину, призывников, жующих пищу.
– Стас, спускайся завтракать, принесли сухпаек, – сказал Анатолий, заметив движение на верхней полке.
– Угу, – буркнул он в ответ, – сейчас умоюсь.
Взяв с собой домашнее полотенце, он прошел в конец вагона к туалету. Весь тамбур был завален мусором и окурками, под ногами скрипело разбитое стекло.
– Кажется, я вчера многое пропустил, – подумал он. Толкнув дверь туалета, Стас отпрянул, в нос ударил резкий запах мочи и экскрементов. На полу в слое мочи и зеленых плевков, плавали скомканные газеты, унитаз был настолько загажен испражнениями, что к нему нельзя было подойти, не испачкавшись.
– Как я буду чистить зубы? – подумал он, пойду в туалет в начале вагона.
– А тот туалет открыт? – спросил он курившего у тамбура, махнув рукой в сторону начала вагона.
– Нет, – ответил тот, – прапор закрыл, там только для сопровождающих. С усилием воли умывшись, Стас вернулся в купе и, перекусив, решил немного походить по вагону, размять ноги. Пассажирский поезд, к которому был, прицеплен вагон с призывниками, останавливался на станциях, но из вагона никого не выпускали. Пассажиры этого вагона развлекали себя сами, как могли, где-то разгадывали кроссворды, где-то играли на гитаре и пели «блатняк», а в основном лежали на полках, тупо разглядывая потолок. Дойдя до вчерашнего купе и остановившись, он увидел ту же компанию в полном составе. У окна сидел Бажен, вокруг него свита. Левый глаз его сильно заплыл и был наполовину прикрыт, под глазом чернел огромный синяк, губа разбита, со следами запекшейся крови, из черного приоткрытого рта сверкали червонным золотом зубы. В руках он держал стакан с чаем, кулаки были сбиты, а на двух пальцах Стас увидел синеющие наколки. Остальная компания тоже была изрядно потрепана, у кого ссадина, у кого синяк. И только Хомяк выглядел свежим, и невинным.
– Всю водку забрали козлы, похмелится нечем, – шипел Бажен.
– Я думал, сегодня с утра на станции купим у проводников, сержанты не дали даже в тамбур зайти, – оправдывался Хомяк.
– И земляки вчера все допили, – сказал один из сидящих.
– Слышь, город, выпить есть? – спросил у Стаса Бажен.