Я откровенно скучала на задней парте. Сидела и разглядывала завитушки на обложке тетради.
– Яночка, может, поставишь танец? – спросила педагог. – Ты столько лет ходишь в танцевальную студию.
– Я с удовольствием! – вытянулась в струнку Логунова.
Как же она любила быть в центре внимания!
– Тогда собери команду. У вас десять дней для репетиций. Костюмы найдем на складе ТЮЗа или сошьем сами. Только что-то не слишком сложное, хорошо?
Яна закивала, а я подумала, что же она может такое придумать. Номер точно станет парадом тщеславия этой девицы, привыкшей блистать и любые начинания доводить до безупречности. Ее подружки радостно захлопали в ладоши – видимо, были в восторге от предстоящего выступления на мероприятии.
Я зевнула и отвернулась, чтобы не видеть их довольных лиц.
– Постарайся задействовать мальчишек, – попросила Вера Романовна, – или тех, кто вечно отлынивает.
Я вжала голову в плечи, но учительница покосилась не на меня, а на мигом побледневшую Тасю Фролову. Худенькой, мелкой отличнице тоже вечно доставалось от Янки и ее компании. Как правило, ни за что.
Девочка обычно старалась держаться подальше от обидчиков и не пыталась защищаться, что распаляло их еще сильнее. Если издевки Логуновой игнорировали, она только больше злилась, жертвы пытались огрызаться – она заводилась, как бешеная. Похоже, просто еще не нашелся кто-то, кто дал бы ей в репу, вот и все.
После урока я отправилась в туалет. Закрывшись в кабинке, услышала, как кто-то хихикает где-то рядом. Послышались торопливые шаги, громко лязгнула дверь. Я прислушалась: определенно что-то происходило. Кто-то стучал, царапался и тихонько всхлипывал.
Выйдя, я увидела Тасю. Она стояла, прислонившись плечом к двери. Толкала ее, но ничего не выходило. Судя по хохоту в коридоре, ее специально подпирали снаружи.
– Что случилось? – спросила я у нее шепотом.
– Они закрыли нас, – так же тихо ответила Тася.
Еще раз толкнула плечом в дверь и отошла. Бесполезно.
– Ну и пусть! – сказала я и сполоснула руки. – Сейчас прозвенит звонок, и им придется отойти.
За дверью шумели голоса. Зачинщицам травли было так смешно, что они едва не лопались от смеха. Будто то, что они делали, было таким веселым и оригинальным, что невозможно удержаться от хохота.
– Я ведь ничего им плохого не делала, – опустила голову Фролова.