– Дашка, я ведь тебя люблю!
Это абсолютно ничего не меняло!
– Никогда не поверю… – Непослушные пальцы выронили ключи.
Я присела, нащупала их, судорожно вставила в замочную скважину и повернула.
– Люблю… – Ярик схватил меня за локоть, лихорадочно потянул на себя.
– Так не любят! – Я толкнула дверь.
– Подожди! – не сдавался он.
Я обернулась. В его глазах застыли слезы. Кажется, он готов был встать на колени. Но этим, увы, ничего не исправишь. Поздно!
– От-пус-ти! – Я вбежала в квартиру.
– Даша!
– Знаешь, кем я тебя считаю? – прокричала я. – Жалким неудачником! Трусом! Иди, смейся со своими друзьями надо мной и дальше. – Ударила ладонями по двери. – Ненавижу тебя! Уходи! Не хочу тебя больше видеть! – Я сползла на пол и дала волю слезам.
– Что такое? Что случилось? – спросила сонным голосом бабуля, включая свет в прихожей.
Ярик колотил в дверь, а я сидела на полу и продолжала плакать.
– Открой! – слышалось снаружи.
– Да что стряслось? – еще раз спросила бабушка.
Она присела рядом со мной. Я принялась мотать головой, чтобы она не смела открывать ему дверь.
– Девочка моя… – Бабуля стирала шершавыми ладонями слезы с моих щек, но те упрямо продолжали катиться.
– Уходи, уходи, – жалобно и тихо повторяла я, не в силах произнести ничего другого.
– Все, милая, все. Уже все. Он ушел.
– Прости! – Я высвободилась из бабулиных объятий и поплелась в свою комнату.
Сорвала с себя несчастное платье, дурацкие колготки, достала из волос заколки и швырнула на стол. А потом рухнула на кровать. Кажется, за стеной опять ругались. Я спрятала голову под подушку. Стало тихо. В этот момент я поклялась себе больше никогда ни в кого не влюбляться.
Ни-ког-да.
На следующий день я проснулась от того, что горело все тело.
Видимо, мой организм отказывался принимать случившееся, поэтому у меня поднялась высокая температура. Я лежала, ощущая полную безнадежность. И мне хотелось болеть бесконечно, чтобы можно было не вставать с постели и не возвращаться в обычную жизнь.
Бабушка очень переживала. Она хлопотала вокруг меня, недоумевая, чем же я заболела. Давала лекарства, посоветовавшись с врачами, варила бульон и чай, от которых я неизменно отказывалась, и протирала мокрым полотенцем мой лоб.
Доктор, дважды приходивший по вызову, сетовал на респираторную инфекцию, хотя никаких ее симптомов у меня не было. Я просто лежала с высоченной температурой и отказывалась реагировать на внешний мир. Один сплошной недостаток – вот кем я себя тогда считала. А еще посмешищем. И ни о чем другом думать не могла.