Казалось, что так я выражаю дань уважения. Будто память о ней сотрется, как только я перестану посещать занятия. Хотелось забыть все расстройства и упреки, что я день ото дня вручала ей. Хотелось, чтобы она мной гордилась.
– Отчего-то я даже не разочарован в этом. Определенно, так даже будет лучше, – последнюю фразу произнес тихо, но я услышала ее. – Давайте сразу обсудим один момент. Я прекрасно понимаю, что нравы меняются, а в вашей глуши о них и не слышали, но я – человек старой закалки, как и все титулованные семьи Лярижа. В таких домах женщины от мала до велика подчиняются старшему мужчине и не смеют рта раскрыть без данного на то разрешения. Надеюсь, мы поняли друг друга.
Определенно мне заготовили масштабную подлянку. Даже не сомневалась, что еще не раз пожалею о своем согласии. В этом мире правит патриархат, а женщина – лишь дополнение мужчины. Словно вернулась на века назад.
Кивнув в знак согласия, вновь посмотрела на оппонента:
– Так вы ответите на вопрос? – сдаваться не собиралась.
– Всенепременно. Вам должны были сказать, что я выиграл вас в карты. Теперь понимаю, что с вашим характером ваш отец наверняка был рад избавиться от вас. – Наливал из графина янтарную жидкость.
В моем бокале вино походило на вишневый сок, но пробовать его не спешила. О крепости не знала ничего и предпочитала оставаться в трезвом уме и здравом рассудке.
– Я уже поняла, что вы мне рады.
– Настойчиво напоминаю, когда мужчина говорит, женщина должна молчать, – голос стал угрожающим.
Не могла знать каков мой противник на самом деле, а потому остудила свой пыл. Лучше стать паинькой хотя бы на время сбора информации.
– Молчу-молчу…
– Баронесса!
Покорно уткнувшись взглядом в стол, ожидала ответа. Какая красивая скатерть…
– С сегодняшнего дня вы официально являетесь моей воспитанницей. Внимательно ознакомьтесь с документом.
Взяв листок, углубилась в чтение. Вопросы подобно извивающимся змеям, завертелись на языке.
– А говорить уже можно?
– Нет!
– Но я ведь не сирота!
Казалось, что меня сейчас придушат на месте, такие яркие молнии метали его глаза. А ведь интеллигентным дядечкой показался!
– Теперь сирота!
– Вы что, назвали меня в честь монастыря?
– Вы невозможны! – сделав глубокий вдох, мужчина вновь обратился ко мне. Как бы сердечко у него не схватило… – Представьтесь, пожалуйста, – попросил он слишком мягко.