– Иду, не ори! – раздался голос почти за спиной Пашки. – Подвиньтесь, девушка! Разрешите, гражданин… или господин…
Оля оказалась огненно-рыжей и очень большой, лет пятидесяти с гаком, в форменном халате с бурыми пятнами. Огромного размера тело Оли притиснуло Пашку к транспортёру кассы и он едва на потерял равновесие. Чтобы не упасть он опёрся о стеллаж со жвачками, сигаретами и прочей мелочью, от чего стеллаж поехал в сторону и закачался.
– Что вы делаете, мужчина! – завизжало у него над ухом так пронзительно, что даже зазвенело в ушах. – Охрана! Охрана! Здесь хулиганят!
– Кто хулиганит? – удивился Пашка. – Вы меня чуть не уронили своим животом!
– Хам! Бандит! Охрана! Вот этот вот товар уронил и хамит!
За кассой мелькнули два грозного вида упитанных мужичка в форменных куртках.
– Да никто ничего не уронил, – вмешалась девушка, у которой Пашка спрашивал время. – Вы сами его толкнули.
– А ты стой и молчи! – мгновенно отреагировала опытная в словесных баталиях Оля. – Я лучше видела. Охрана, карманы у него проверьте. Он жвачку в карман сунул.
Кровь бросилась в голову Пашке. Он в жизни своей никогда на брал чужого.
Еле сдерживаясь, чтобы не закипеть, он медленно и внушительно повернул голову к обидчице и как можно спокойнее произнёс: «Я ничего лишнего не брал. Вы меня толкнули и, чтобы не упасть, я взялся за этот ваш чёртов стеллаж, а он поехал. Всё!»
– Сунул! Сунул! – вдруг совершенно неожиданно вмешался гражданин у кассы. – Я видал, точно.
Лица охранников стали суровы и неприступны, как бастионы Петропавловки. И неизвестно, чем бы всё кончилось, но обстановку разрядила кассирша.
– Оля, мне коррекцию надо делать. Давай! А мальчика не тронь. Хороший мальчик. Ничего он не брал. Вам, господин хороший, стыдно так говорить. Где у вас очки? Вон, деньги сосчитать не можете. Как вы могли жвачку увидеть?
Гражданин запыхтел, но не нашёлся, что сказать и полез искать по карманам очки.
Рыжая большая Оля, произведя коррекцию кассы, что-то буркнула охранникам и гордо, как броненосец на дозоре, покинула место боя.
Гражданин искал очки долго… Очень долго… Очень-преочень долго… Так долго, что, казалось, не найдёт никогда…
Пашка, питая слабую надежду, что в других кассах народу может быть меньше попытался развернуться, чтобы дать задний ход, но из этого ничего не вышло. Покупатели сзади него стояли плотной стеной.