Однако самым поразительным в этой кукле были ее глаза – огромные, серовато-голубые, обрамленные длинными, пушистыми ресницами. Выглядели они на редкость живо: сложный узор радужки, влажный блеск роговицы, подвижный, неведомо каким образом расширяющийся и сужающийся зрачок, – все было очень натурально. Но, хотя мама и сознавала, что видит перед собой далеко не заурядную игрушку, ее отношение к ней не переменилось. Необъяснимая антипатия, овладевшая ей еще в магазине, даже усилилась. Мама подумала, что, сообщая кукле так много человеческих черт, мастер перешел некую границу, заступать за которую ему не следовало. Короче говоря, неожиданный поступок свекрови и ее непонятная щедрость маму нисколько не обрадовали. Но она постаралась скрыть свои чувства, так как видела неподдельный восторг дочери, которая горячо радовалась и восхищалась подарком бабушки.
Удалив пленку, мама извлекла куклу из коробки и поставила ее на пол. Широко расставив ноги в модных тяжелых ботильонах, «готка» уверенно держалась в вертикальном положении.
– Мамочка, – посмотри какая у нее курточка! – прошептала девочка. – Просто супер!
С этим замечанием нельзя было не согласиться. Не только кожаная куртка, но и весь гардероб черной незнакомки вплоть до самых незначительных деталей отличался изысканностью и той неброской добротностью, что свойственна по-настоящему дорогим вещам. Крой, фасон и материал – все было безукоризненно. Подобные фирменные «шмотки» мама видела прежде только в дорогих бутиках. Разглядывая теперь куклу, она не находила в ее нарядах ничего «игрушечного». Все предметы туалета отличались от «настоящих», «взрослых» вещей только своими миниатюрными размерами.
Желая получше разглядеть скрытый под курткой свитер, мама потянула за бегунок замка-молнии, но тут же отдернула руку.
– Ой! – воскликнула она. – Колется!
Анжелика заметила на мамином пальце быстро набухавшую капельку крови.
– Обо что ты укололась? – удивилась девочка.
Мама сама поначалу не разобрала, но, ощупав отворот куртки, нашла под подкладкой острую булавку. Кто-то спрятал ее и приспособил таким образом, чтобы человек, расстегивающий молнию, непременно поранил себе руку.
– Я же говорила тебе, что она злая! – сердито сказала мама.
– Но, мамочка! – возмутилась Анжелика, – кукла здесь не причем. Это чья-то глупая шутка!