Если вы хотели привести какого-нибудь аристократа в ужас, то в вашем распоряжении была еще парочка словесных бестактностей, связанная скорее даже не с акцентом, а с так называемой гигиеной речи. Заикание и бормотание весьма не приветствовались. Сэр Хью Роудс в предисловии к своей книге манер, предназначенном для родителей, потребовал от них, чтобы за заикание детей строго ругали. Другие писатели были чуть более снисходительны: они советовали страдающим от заикания больше молчать и говорить лишь в случае крайней необходимости, если с проблемой не удается справиться. Но вот бормотанию прощения нет ни в одной книге. Эразм первым сформулировал правило, согласно которому мальчик знатного происхождения должен, «заговорив, не торопить свои речи, не заикаться, не бормотать сквозь зубы, но приучить себя произносить каждое слово разборчиво, четко и от начала до конца». Та же самая, слово в слово, фраза повторялась практически в каждой книге о манерах, которую издавали в Англии в следующие 150 лет. Бормотание однозначно ассоциировалось с представителями низшего класса; джентльмен же должен был говорить ясно, четко, гладко и с постоянной скоростью, в идеале – с акцентом, позаимствованным у лондонцев и из печатных книг; его голос должен быть «сладким», спокойным, не слишком громким, но и не настолько тихим, чтобы его трудно было расслышать. То должен был быть голос власти, голос, который излагает законы и ждет повиновения.
Но вот если вы простой лодочник, который перевозит людей через Темзу, – можно сказать, водный таксист – и обратились к клиенту таким вот голосом высшего класса… о боже, о боже, о боже! Поведение, подобающее вашему месту в жизни, было необходимо для общественного одобрения. Излишняя аристократичность – так же плохо, если не еще хуже, чем аристократичность недостаточная. Священник и поэт Клемент Эллис описывал архетипического «щеголя» («gallant» – этот термин носил весьма неодобрительный характер и указывал на человека, который притворялся, что занимает более высокое положение, чем на самом деле), говорившего совершенно неподобающим голосом: «с напускным обезьянничеством» он «пересыпал свои напускные разглагольствования множеством неуместных словесных экскурсов». Элитная речь предназначалась для элиты; люди скромного происхождения должны говорить проще.